Том 1. Стихотворения и поэмы 1910-1927

Нету слов об этом…
Песня,
  честной будь!
По его заветам
направляй свой путь.

Будь, как можешь, проще

и других скромней.
Вот – опять та площадь
и ряды камней.

И простая кепка,

что весь мир вела,
и тугая,
крепко
сжатая скула.

И в порыве локоть,

как кирка – на слом,
и тревожный клекот
всюду слышных слов.

И – еще бы малость –

этих губ раствор
закрепил, казалось,
всех людей родство.

Но, его не слыша,

этим зимним днем,
песня,
тише, тише
говори о нем.

Будь простою, песня,

или – с ним замлей:
вы ведь жили вместе
на одной земле.

Проще, песня, проще,

и скромней, скромней.
Вот – опять та площадь
и ряды камней.

Город тот же самый,

тот же самый вид,
только – черной ямой
он насквозь пробит.

Он пробит навылет

черным ломом лет,
и от снежной пыли
леденеет свет.

Леденеют губы,

леденят язык.
Этой песни убыль –
только – лед слезы.

Но у дальних наций

в непробудном сне
неотступно снятся
наши лед и снег.

И, быть может, пашой

немотой над ним
всяких песен краше
мы весь мир сродним.

Будь же проще, песня,

или – с ним замлей:
вы ведь жили вместе
на одной земле.

Не могилу вырой,

замирая, стих, –
смолкнул голос мира,
ветер мира стих.

3

Поляны,
голубые от снегов…
У нас и так –
бесчисленно врагов,
они и так
нас обошли вокруг,
а этот был наш вождь,
наш брат,
наш друг!

Как мать ведет,

уча, свое дитя –
он вел
страну рабочих и крестьян…
Еще ребенка
поступь не тверда,
а уж в тоске –
поля и города.
Но не погибнем мы
от той беды:
везде –
его горячие следы.
И мы дойдем
по этому пути,
которым он
хотел нас довести.
Вы,
пролетарии далеких стран,
соединяйтесь все
в единый стан!
И ты,
заря великая,
залей
вождя умолкнувшего
Мавзолей!

1925

Сакко и Ванцетти