Том 1. Стихотворения и поэмы 1910-1927

Слезли. Смотрят – что за черт:
дорога Гельсингфорсская
будто лыжами течет –
повсюду лыжи порскают!
Людей как бы и нет на ней,
а лыжи холят по снегу…
Степан – глядеть попристальней,
Софрон молиться постникам.

Глядь-поглядь Степан, да – в лес

с дороги, в чащу, в сторону.
Софрон за ним туда ж полез,
в сугроб увяз по бороду.
Лыжи ближе, ближе лыжи,
лыжи лижут лысый лед.
Говорит Степан: «Гляди же,
белой банды перелет.
Вишь, на финне белый ворс,
как на зимнем зайце, –
только лыжи – ерз да ерз –
в глаза одни бросаются».

Лишь сказал Софрон: «Ну, что ж

надо ж жить и финну!»
Замахнулся финский нож,
да Софрона – в спину.
Так и лег плашмя старик,
шевеля губою,
хорошо – Степан-то штык
нес всегда с собою.
Поднял штык на беляка,
прислонившись к ели,
и – привычная рука –
шварк его в Карелию.

6

Ехать в Латвию не смог
наш Софрон от раны;
воротился – дома слег,
через спину рваный.
Отдышась едва едва,
стал задумчив крепко:
знать, была не дешева
закладная репка.
Понял он, что мир-то – мир
с «демократом» финским,–
зазеваешься ж на миг –
станет дело свинским.

А спросить: «Ну, как Толстой

Лев про войны пишет?»
Он ответит: «Ты постой.
Смейся, да потише.
Мы войною не живем,
не желаем пушек,
но врагам себя живьем
не дадим мы скушать!
Чтобы вновь им в лужу сесть,
зоркость мы удвоим.
Фронтов нет – опасность есть,
помни, красный воин!»

1922

Аржаной декрет

1

С налогами многими было хлопотно,
никак не поймешь их толком.
Какой ни на есть плательщик опытный,
и тот насупится волком.

Продуктов разных штук двадцать шесть, –

совсем истрепались вожжи…
Картофель и яйца, сено и шерсть,
и мед, и овес, и кожи,

Подсолнух, пушнина, птица и лен,

пенька и масло коровье…
Считать, – так, если в счете силен,
и то надорвешь здоровье.

Пока доберешься до мяса –

мозги от думы дымятся.
Прикинул – и снова на отдых наплюй:
совсем из ума посчитать коноплю.

Мотался Сивко, как на приводе,

шептун же – шипел соседям:
«Декреты писаны криво-де,
так мы на кривой их объедем!»

Конечно, он не шепнул на ухо,

что всем неудобствам – виной разруха;
что думает думу рабочая власть,
когда единый налог можно класть.

Но время было такое горячее,

так нужно было наладить подвоз,
что нечего было плакать над клячею –
республики сердце сохло и мозг.

И вот – зажимай кулацкий рот,

сбивай шептунов затеи:
читай Аржаной декрет, народ,
толкуйте его, грамотеи!

Чтоб было вольготней крестьянство вести

да зря не пылить дороги,
решил Совет Комиссаров свести
к единому все налоги.

Все это к декрету только пролог,

что к сказке бывает присказка.
Но если на присказку ты приналег –
и в сказку не взглянешь искоса.

2