Читаем Том 1. Стихотворения и поэмы 1910-1927 полностью

Том 1. Стихотворения и поэмы 1910-1927

Читатель, стой! Здесь часового будка.Здесь штык и крик. И лозунг. И пароль.А прежде – здесь синела незабудкавеселою мальчишеской порой.Не двигайся! Ты, может быть, лазутчик,из тех, кто руку жмет, кто маслит глаз,кто лагерь наш разделит и разучит,а после бьет свинцом враждебных фраз;кто, лаковым предательством играя,по виду – покровительствует нам,чья наглая уступчивость – без края,чье злобное презрение – без дна.Вот он идет, уверенно шагая,с подглазьями, опухшими во сне,и думает, что песнь моя нагаяего должна стесняться и краснеть!..Скопцы, скопцы! Куда вам песни слушать!Вы думаете, это так легко,когда до плеч пузыристые уширазбухли золотухою веков?!Вот он идет… Кружи его без счета!Гони его по лабиринту рифм!Глуши его, громи огнем чечеток,трави его, чтоб стал он глух и крив!..А если друг, – возьми его за локотьи медленной походкой проведи,без выкупа, без всякого залога,туда, где мы томимся, победив.Отсюда вот – с лирических позиций,не изменив, но изменясь в лице, –мне выгодней тревожить и грозитьсяи обходить раскинутую цепь.Мы здесь стоим против шестидюймовых,отпрыгивающих, визжа, назад:Мы здесь стоим против шеститомовых,петитом ослепляющих глаза.Читатель, стой! Здесь окрик и граница.Здесь вход и форт, не конченный еще.Со следующей он открыт страницы.И только – грудью защищен!

2

Ни сердцем, ни силой – не хвастай.Об этом лишь в книгах – умно!А встреться с такой вот, бровастой,и станешь ходить как чумной.От этой улыбки суровой,от павшей до полу косыпорывами ветра сырогозадышит апрельская синь.От этой беды тонколицей,где жизни глухая игра,дождям и громам перелитьсячерез горизонтовый край.И вскинет от слова простого,примявшего вкось ковыли,курьерская ночь до Ростоваколесами звезд шевелить.Ничем – ни стихом, ни рассказом,ни самой судьбой ветровой –не будешь так скомкан и разомраспластан вровень с травой.Тебе бы – не повесть, а поезд,тебе б – не рассказ а раскат,чтоб мчать навивая на пояси стран и событий каскад.Вот так на крутом виадуке,завидевши дальний дымок,бровей загудевшие дугипонять и запомнить я б смог.Без горечи, зависти, злобыследил бы издалека,как в черную ночь унесло быпорывы паровика.А что мне вокзальный порядок,на миг вас сковавший со мнойприпадками всех лихорадок,когда я и сам как чумной?!