Том 1: Цепь: Цикл новелл: Звено первое: Жгучая тайна; Звено второе: Амок; Звено третье: Смятение чувств

Здесь не было партнера для игры, — он определил это сразу. Нет большей досады для игрока, сидящего за зеленым столом с картами в руках и с сознанием своего превосходства, как тщетное ожидание партнера. Барон потребовал газету. Раздраженно скользил его взор по строкам, но его мысли хромали и, точно пьяные, спотыкались о слова.

Вдруг он услышал позади себя шелест платья и голос, слегка сердитый и аффектированный: «Mais tais-toi done, Edgar!» ’Замолчишь ли ты, наконец, Эдгар! (франц.)

У его стола прошумело шелковое платье, и высокая, пышная фигура проплыла мимо него; за ней следовал маленький бледный мальчуган в черном бархатном костюме, бросивший на него любопытный взгляд. Они сели против него за оставленный для них стол. Мальчик явно старался вести себя корректно, но это не вязалось с беспокойным выражением его черных глаз. Дама — на нее было устремлено все внимание барона — была одета тщательно и с видимой элегантностью. К тому же она принадлежала к излюбленному бароном типу: еврейка, слегка полная, еще не перезрелая; по-видимому, страстная натура, но умеющая скрывать свой темперамент под маской благородной меланхолии. Ему не удалось сразу заглянуть в ее глаза, и он восхищался пока лишь тонко очерченной линией бровей, красиво закругленных над тонким носом, который хотя и выдавал ее происхождение, но своей благородной формой сообщал профилю изящество и отчетливость. Волосы, как и все женственное в этой полной фигуре, отличались чрезвычайной пышностью. Полное сознание своей красоты, пресыщенной поклонением, придавало ей самоуверенный вид. Тихим голосом она заказывала обед и делала замечания мальчику, бренчавшему вилкой, — все это с видимым безразличием, как будто не замечая осторожных, украдкой обращавшихся к ней взглядов барона; в действительности же только настойчивое его внимание было причиной ее сдержанности.

Мрачность в лице барона мигом рассеялась, невидимый ток пробежал по нервам, складки разгладились, мускулы напряглись; вся его фигура выпрямилась, и глаза засверкали. Он сам был немного похож на тех женщин, которым необходимо присутствие мужчины для того, чтобы развернуть все свои силы. Только чувственное возбуждение напрягало его энергию. Охотник почуял добычу. Вызывающе он искал глазами ее взгляда, не раз неопределенно сверкнувшего мимо него; но желанного, решительного ответа на его вызов не было в этих беглых взглядах. Ему казалось, что губы ее складываются в чуть заметную улыбку, но все это было неопределенно, и эта неопределенность еще больше возбуждала его. Единственное, что подавало ему надежду, — это был ее взгляд, упорно скользивший мимо него, он чувствовал в нем противодействие и в то же время робость, и еще нарочитый, рассчитанный на зрителя тон разговора с ребенком. Он чувствовал, что за ее видимо подчеркнутым спокойствием скрывается волнение. И он тоже был взволнован: игра началась. Он не торопился с обедом, в течение получаса он почти не отрывал глаз от этой женщины, пока не запечатлел каждую черту ее лица, не коснулся незаметным взглядом всего ее роскошного тела. За окном грузно спускались сумерки, лес вздыхал в детском страхе, огромные дождевые тучи протягивали к ним свои серые руки, все мрачнее ползли в комнату тени, люди казались здесь все более подавленными молчанием. Разговор матери с сыном, под угрозой этой тишины, замечал он, становился все более принужденным, все более искусственным; скоро — можно было предвидеть — разговор прекратится.

Он решил сделать опыт. Он встал первым и, глядя мимо нее в окно, медленно направился к дверям. Тут он быстро повернул голову, как будто что-то забыл, и поймал ее живой взгляд, провожавший его.

Это его заинтересовало. Он подождал в зале. Она скоро появилась, ведя мальчика за руку, мимоходом перелистала журналы и показала сыну несколько картинок. Но когда барон, как бы случайно, подошел к столу, чтобы поискать журнал, в действительности же — заглянуть поглубже в ее влажно блестевшие глаза, может быть даже — завязать разговор, она отвернулась, проговорила, слегка хлопнув мальчика по плечу: «Viens, Edgar! Au lit!» (*Идем, Эдгар! Спать пора! франц.) и — холодно прошумела мимо него. Несколько разочарованный, барон посмотрел ей вслед. Он, собственно, рассчитывал познакомиться в этот же вечер, и резкий отказ удивил его. Но, в конце концов, в этом противодействии была своя прелесть, и как раз эта неуверенность подзадоривала его. Все равно: он нашел партнера; можно начать игру.

БЫСТРАЯ ДРУЖБА