Том 1. Волшебный рог бюргера. Зеленый лик

Позади висела зыбкая газовая завеса, издали напоминавшая прозрачную стенку гигантского аквариума. В воздухе — дурманящий аромат цветов амберии. Переливчатые, в ладонь величиной мотыльки со странным рисунком сидели на неподвижных цветах, распластав крылья, словно раскрытые страницы магической книги.

Соблюдая небольшую дистанцию, путешественники шагали к мешавшей обзору лесной опушке.

Сэр Роджер подал своему глухому слуге знак — ему послышался какой-то звук. Помпеи взвел курок...

За опушкой перед ними открылся луг. Около сотни человек, очевидно то самое загадочное племя, в красных островерхих шапках стояли полукругом едва ли в четверти мили от них: незваных гостей уже ожидали. Сэр Торнтон бесстрашно шел на сближение; Помпеи держался неподалеку.

Несмотря на обычную одежду из козьего меха, тибетцы весьма отдаленно походили на homo sapiens — столь устрашающе уродливы были их лица, с застывшим выражением какой-то нечеловеческой, в ужас повергающей злобы. Позволив путешественникам подойти поближе, они по команде своего вождя разом, как один человек, плотно зажали уши и изо всех сил что-то прокричали...

Помпеи Ябурек принял странные действия толпы за сигнал к атаке и, вскинув винтовку, вопросительно взглянул на своего господина. И тут его верное сердце сжалось: прозрачная воронка, образованная вихрем зыбкого газа, похожего на тот, сквозь который они совсем недавно прошли, накрыла его господина. Фигура сэра Торнтона утратила контуры, их словно стер этот вихрь — голова заострилась, тело, словно подтаяв, осело, и на месте, где мгновением раньше высился статный жилистый англичанин, стояла теперь какая-то фиолетовая кегля, по форме и величине напоминавшая сахарную голову...

Глухой Помпеи затрясся в дикой ярости. Тибетцы, выпучив от усердия глаза, все еще дружно, хором, что-то выкликали, и он, пытаясь понять, напряженно всматривался в их губы.

Это было одно и то же слово!.. Внезапно вождь прыгнул вперед... все замолчали и опустили руки... Потом, подобно пантерам, бросились на Помпея. Тот как бешеный палил из своей многозарядки. Нападавшие на секунду оторопели.

И вдруг с его языка совершенно непроизвольно сорвалось то

самое слово, которое он только что прочел на их губах. «Амэлэн... Амэлэн!» — ревел он так, что вся долина оглушительно загремела грозовыми раскатами.

Голова кружилась, перед глазами — словно толстые стекла, земля уходила из-под ног... Это продолжалось всего лишь мгновение, и вот он снова видит ясно и отчетливо...

Тибетцы исчезли — как и его господин; на их месте торчали бесчисленные сахарные головы фиолетового цвета.

Вождь был еще жив. Вместо ног — голубоватое желе, верхняя часть тела уже начала съеживаться; казалось, какая-то невидимая, абсолютно прозрачная сущность, заглотив человека целиком, переваривала его заживо. В отличие от своих соплеменников, носивших красные шапки, голова вождя была увенчана каким-то необычным, похожим на митру, сооружением, с которого смотрели живые желтые глаза.

Приклад Ябурека с размаху опустился ему на череп, однако в последний момент умирающий все же успел метнуть кривой нож и ранил европейца в ногу.

Помпеи огляделся. Вокруг ни единой живой души. Аромат цветов амберии сгустился и стал почти невыносимым. Казалось, он исходил от фиолетовых кеглей, которые сейчас осматривал Помпеи. Все они были подобны друг другу и состояли из одинаковой светло-фиолетовой студенистой слизи. Отыскать останки сэра Роджера Торнтона среди этих фиолетовых пирамид было невозможно.

Скрипнув зубами, Помпеи победоносно попрал стопой физиономию поверженного тибетского вождя и двинулся в обратный путь. Сверкавшие на солнце медные шлемы он еще издали различил в траве. Помпеи приладил ранец и вступил в газовую зону. Казалось, пути не будет конца... Слезы струились по щекам бедняги... О горе, его господин мертв! И погибнуть здесь, вдали от цивилизации, в этой богом забытой Индии! Ледяные исполины Гималаев разевали к небесам свои пасти — что им страданье крошечного человеческого сердца!..

Осмыслить случившейся трагедии Помпеи Ябурек так и не сумел, однако, верный своему долгу, все точно, слово в слово, как видел, изложил на бумаге и отправил в Бомбей на адрес секретаря своего господина: улица Адеритолла, 17. Доставить послание вызвался афганец, так как дни Помпея были уже сочтены: нож тибетца оказался отравленным...

«Един Аллах, и Мухаммад пророк Его», — молился вернувшийся из Бомбея афганец, касаясь лбом земли. Охотники хинду

осыпали тело цветами и с благочестивыми песнопениями предали огню...

Ознакомившись со страшным посланием, секретарь Али Мурад Бей побелел и, не теряя ни минуты, отправил бумаги в редакцию «Индийской газеты». Началось светопреставление!..