Том 1. Загадки раскрылись

В знойный осенний день мы сбежали из пустынной Сюгатинской равнины в тугаи реки Чилик и здесь возле бурной протоки нашли глубокую тень в зарослях лоха, ив, лавролистного тополя и облепихи. С одной стороны бивака располагалась галечниковая отмель, слегка поросшая курчавкой. Она сверкала под солнцем и казалась разлившимся по земле раскаленным металлом. Иногда, набравшись решимости, я выбирался из-под тени деревьев и бродил по отмели, испытывая ощущение жара от печи для выплавки металла. Отсюда среди блеска солнечных лучей тенистые заросли казались совсем темными.

На галечниковой отмели жили самые разнообразные кобылки. Они скрипели на своих музыкальных инструментах, верещали на разные голоса, поднимаясь в воздух, трещали разноцветными крыльями, прыгали во все стороны из-под ног. Жара для них была благодатью. Они упивались ею, справляя праздник веселья, жизнерадостности и благополучия. Их чувства были обострены, а тело, разогретое солнцем, испытывало прилив сил и здоровья.

Тогда еще слабо знакомый с ними, я с интересом присматривался к этим созданиям пустыни, забывая о нестерпимом зное, палящих лучах солнца и раскаленной земле. Из множества кобылок мне особенно хорошо запомнилась летунья.

Она была не такая как все, всегда молчала, а потревоженная, легко взлетала кверху и, грациозно лавируя в воздухе, уносилась далеко от опасности. Очень часто, и это казалось необычным, она, срываясь с земли при моем приближении, садилась на деревья, исчезая среди листвы.

— Почему кобылки летуньи садятся на деревья? — спрашивал я специалистов по прямокрылым.

— Не знаем! — отвечали мне. — Далеко не все в природе обязательно должно иметь свою причину и объяснение.

— Отчего же летунья, как пишется в руководствах, обитает по берегам рек и озер? — допытывался я.

— Тоже не знаем! Очевидно такая историческая обусловленность ее к этой обстановке жизни.

В общем, маленькая кобылка летунья не желала раскрывать свои секреты и вскоре забылась.

Зима 1969 года выдалась необыкновенно богатой снегами, а лето — дождями. В это время, проезжая через Сюгатинскую равнину, я повернул машину к урочищу Бартугай, но пробраться к излюбленному месту не смог. Здесь все преобразилось до неузнаваемости: река, разлившись, понеслась по тугаям многочисленными проточками. Странно было видеть погруженные в воду великаны тополя, ивовые и облепиховые рощицы. Осторожно, ощупывая впереди себя посохом дно, я бродил по колено в воде, пытаясь пробраться к домику егеря. Пройти глубже было опасно, сильное течение могло легко сбить с ног.

Домик егеря оказался пустым, окруженный водой, его покинули. Выбираясь на сухие каменистые склоны берега я неожиданно увидел мою старую знакомую — кобылку-летунью. Она беспечно взлетела с задетой мною ветки дерева, ловко спланировала над водой среди зарослей и снова угнездилась на дереве. Этот короткий перелет сразу открыл секреты жизни кобылки, и невольно подумалось: куда же делись все остальные кобылки, которые скрипели в этих местах до паводка, верещали на все голоса, прыгали и разлетались во все стороны из-под ног? Их всех смыли бурные потоки, они погибли или расселились, кто как сумел, в стороны, и только одна молчаливая и скромно окрашенная кобылка летунья осталась верна своему месту жизни, жива, весела, энергична. Ей хотя бы что, она умеет спасаться на деревьях и на них пережидать губительные для других наводнения.

Через месяц я снова встретился с кобылкой летуньей, но уже в тугаях реки Или. Недавно спал паводок, поднялись над водой косы, освободились заросли трав и кустарников. Среди деревьев кое-где остались маленькие озерки и в них медленно погибали оказавшиеся в плену рыбки.

В тугаях всюду встречались только одни кобылки летуньи. Нигде не было слышно стрекотания столь обычных для зарослей трав кобылок хортиппусов и многих других. Потревоженные кобылки летуньи вылетали из зарослей на широкие мелководные проточки и, такие ловкие, не желая лететь через воду, заворачивали обратно к берегу. Иногда они свободно перелетали на другой берег. Прекрасные аэронавты, они оказались посредственными пловцами, в воде намокали, простирая кпереди передние ноги, отчаянно гребли задними и средними ногами, но быстро уставали, и, предаваясь отдыху, отдавали себя во власть течения. Они плавали также как и другие кобылки, не хуже и не лучше. К чему летунье это искусство, если в наводнение они прекрасно летают между деревьями и находят на них приют.

Поэтому кобылки и живут возле ручьев, озер и рек, и садятся на деревья, привыкли испокон веков, приспособились унаследованному от предков образу жизни, хотя сильные и губительные паводки редки.

Страдание пчелки

На голой земле легче заметить насекомых, поэтому неплохо бы пройтись по старой дороге. Вот впереди мелькает что-то небольшое. Откуда столько энергии и такая сила у этой малютки! Она мечется без конца в воздухе рывками из стороны в сторону, промчится вперед, скользнет броском назад и снова крутится в бешеной воздушной пляске.