Том 1. Загадки раскрылись

Удод без хвоста, наверное, ему досталось от кошки, летит вдогонку за автомашиной. Этот прием известен для многих птиц. Наверное, рассчитывает схватить потревоженное звуком мотора крупное насекомое. Удоды тоже поднимают лепешки навоза, возможно, тем самым, подавая пример сорокам.

Сегодня 9 мая, день Победы. На дороге нас останавливает автоинспектор, спрашивает: — Куда едете? Все сидят по домам празднуют, а вы? Мы устали от пути через поселения и мимо сплошных полей, угнетены. Кое-кто заваливается спать, тем самым, коротая время. Вот и сейчас давно пора на ночлег, но нет нигде для него места.

Северный ветер принес прохладу, поднял в воздух белую пыль. Под вечер воздух очищается, пыльная завеса уходит к югу неясной далекой полоской.

Наконец вырвались из непрерывной цепи поселений и полей и в темноте, измученные, наконец, находим кусочек жалкой степи. Вокруг по горизонту сверкают огни поселений и среди них — красный факел горящего газа. Где-то бродят стада домашних животных и чабаны, громко покрикивая, пасут отары овец. Для чего ночью — не пойму. Один из них наведывается на наш бивак, как будто по пути, между делом. Светит яркая луна. Раздается жалобный вой шакала, зверь будто сетует на свою трудную жизнь среди оскудненной скотом земли. Ему со всех сторон отвечают собаки. Слышимость отличнейшая за десяток километров. Отчего так — понять не могу.

Прошедший день принес кое-что новое. Нашли на софоре зеленую гусеницу, завившуюся в верхушечных побегах, встретили софору с ярко-желтыми листьями, угнетенную каким-то заболеванием. Возбудителю заболевания принадлежит большое будущее для борьбы с этим злостным сорняком. На горчаке увидели галлы орехотворки, и галлы нематоды. Все они строго специфичные поедатели этого растения. День пробега не прошел напрасно.

Рано утром раздается звон колокольчиков и к нам подходит отара овец. Над стадами колышутся рога коз. Чабан на осле и собака рядом с ним останавливаются возле нас. Чабан с любопытством рассматривает нас. Расспрашивает. Проезжают два грузовика, заполненные людьми, останавливаются вблизи. Из машины слезают люди, рассыпаются полоской, что-то делают непонятное. Пригревает солнце, горизонт начинает колыхаться, в бинокль ничего не разглядеть. Грузовик оставляет людей, возвращается обратно, загруженный кустикам полыни. Они заготовлены ради отопления. Человек окончательно уничтожает и оголяет пустыню. Видимо снабжение населения углем слишком дорого. Здесь пустыня окончательно уничтожена. Сохранились лишь кое-где кустики боялыша. Не видно птиц, лишь вдали поет одинокий жаворонок. Бродят редкие муравьи крошки-кардиокондили, заблудился в ночном странствовании одинокий желтый муравей кампонотус, крутиться во все стороны, потерял направление, ищет его. Этот вид кое-как еще сводит концы с концами, разводит на корнях растений тлей, цикадок, щитовок, кормится их выделениями.

Началась массовая рубка ветвей шелковицы, деревья оголяют, оставляя одни коряжистые стволы. Несуразные и искривленные они подчеркивают безнадежно унылый ландшафт. Листьями шелковицы кормят гусениц шелкопряда. Шелководство служит подспорьем экономики страны.

Вьется черной лентой асфальтированное шоссе, мчатся по нему навстречу машины. Вдали однообразного пути показывается на горизонте полуразрушенное строение. Вскоре перед нами небольшой участок сухой вытоптанной пустыни. Здесь сохранились остатки караван-сарая «Раби-и-мелик», одиннадцатого века. Его ворота изумительны витиеватым орнаментом кирпичной кладки, настоящая поэзия, выраженная в камне. Вокруг него могилки и масса разнообразных осколков гончарной посуды. Когда-то здесь бурлила жизнь и ушла, сметенная нашествием монгольских орд. Ничто не вечно…

Тут же и мавзолей, вокруг него остатки былых построек, а также грунтовые захоронения. Они закрыли его основание слоем в пять-шесть метров. Прошедшая зима была многоснежной, а весна дружной. Талые воды промчались в проем мавзолея и залили его озерком. Воду мгновенно зачуяли поденки, отложили в нее яички и сейчас в тени отплясывают брачные танцы, бросаясь из стороны в сторону, вверх и вниз. Странно видеть это нежное насекомое среди тишины в маленьком мирке среди обожженной солнцем сухой и жаркой пустыни.

По стене мавзолея ползет ящерица-геккончик. Уставилась на нас странными, со щелевидными зрачками, глазами. Геккончик перебрался на потолок и замер там кверху ногами. Хвост геккончика весь в шипах, как напильник-рашпиль, на пальчиках — мельчайшие шипики.

Среди разрушенных могилок носятся оголтелые муравьи-тапиномы, из норок высовываются большие ящерицы агамы. Чем они питаются в этой обездоленной пустыне?

На воротах караван-сарая в выбоинах глины поселились воробьи и индийские скворцы майны. Самую большую выбоину заняли сизоворонки. Птицы громко галдят, нарушая покой и тишину пустыни.