Том 1. Загадки раскрылись

Осторожно подхожу поближе и среди ветвей деревьев различаю множество сложенных из прутьев пустых гнезд. Оказывается, я попал на колонию каких-то птиц. Чтобы лучше разглядеть незнакомцев, кое-как, преодолевая густые заросли кустарников и основательно о них исцарапавшись, добрался до небольшой полянки и только тогда увидал мелькающих среди веток квакш, голенастых птиц, немного похожих на серых цапель, значительно меньше их размерами. Головы квакш украшали тонкие и нежные, как ниточки, белые перья. Начинаясь с затылка, они простирались назад над спиной почти до основания хвоста.

Квакши оказались очень пугливыми, но вместе с тем и любопытными. Они без конца подлетали ко мне и во время полета, изображая страшный испуг, круто завернув, мчались обратно, ловко маскируясь среди зелени веток, и я вскоре оказался как бы в окружении этих своеобразных обитателей погребальной рощи. Из-за густого переплетения ветвей на меня смотрело великое множество желтых немигающих и злых глаз. Но достаточно было мне сделать резкое движение, как все птицы мгновенно и одновременно взлетали в панике, дружно поднимая истошный гвалт.

Здесь в этой колонии находилось не менее нескольких сотен птиц. Гнезда их были пусты, птицы несли в клювах прутья, еще не наступило время вывода потомства.

Нагляделся на квакш, записал их крики на магнитофон и повернул обратно. Меня заметили откуда-то появившиеся сороки и громко негодующе застрекотали на всю рощу. С одного гнезда слетела большая ушастая сова. Она уже обзавелась семьей, на ее гнезде сидело три птенца, покрытые белым пухом. Тараща глаза, они защелкали клювами: направленный на них телеобъектив фотоаппарата им явно не понравился. Разглядывая через объектив фотоаппарата птиц, я увидел, как один из них то зажмуривал, то открывал поочередно глаза. Ради чего совершалось это представление, понять было трудно.

Возвращаясь к биваку, я подумал о том, что, судя по поведению птиц, эта роща не посещается человеком, покой усопших не полагалось беспокоить, и только мы по своему неведению вторглись сюда на стоянку. Но искать другое место для бивака уже не было времени.

Каждую, даже короткую стоянку я использую для осмотра живых существ. Вот сейчас заметил на основании зеленых побегов джузгуна галлы. Выросший галл раскрывался на две половинки, подобно чемоданчику, и из него выбирались хозяева — листоблошки. В это время божьи коровки лакомились хозяевами, еще не успевшими покинуть свое заточение. Как только квартира оказывалась свободной, в нее забирались маленькие зеленоватые тли. Их тот час брали под охрану вездесущие муравьи ради подачек сладких выделений. В галлы, не защищенные муравьями, заползали маленькие хищные гусенички бабочек, личинки златоглазок, мух-журчалок и жуков-коровок. Они очищали галл и его жителей подчистую. В пустыне каждое растение, каждая щелка, листочек, цветок, корешок, семя — все имеют своих многочисленных разнообразных поедателей.

К роще примыкали песчаные барханы, за ними — канал. Вода в нем хотя и прозрачная, но солоноватая, видимо, канал проложен из пойменных озер Амударьи. За каналом стрекочет трактор, на прицепной тележке он везет большой ворох кустарничков кермека, заготовленного на топливо. И здесь пустыня безжалостно обнажается и песок страгивается с места. Если так будет продолжаться дальше, песчаная пустыня станет напоминать безжизненное пространство Сахары, а песок — отправившийся путешествовать по воле ветра, начнет засыпать сельскохозяйственные посевы и поселения. Тогда и спохватятся жители этого края и будут вынуждены тратить немалые средства на восстановление обездоленной пустыни. В царстве недальновидности только плохое учит хорошему.

Большая роща, приютившая нас на ночлег, захламлена сухостоем и кустарничками, могущими служить отличным топливом. Но она священна, неприкосновенна, служит приютом, ушедшим из мира сего, не должна использоваться на потребу хозяйственных интересов здравствующих. Сюда, в этот редко посещаемый уголок, собрались звери и птицы. Здесь, кроме квакв, воркуют египетские горлинки, кричат синицы. Но не слышно кукушки, не видно удодов.

Едва солнце зашло за горизонт, в рощу прилетела целая стая сорок. Птицы подняли оживленную перекличку. Видимо пожаловали сюда на ночлег со всех сторон с большой территории. Подобному сборищу вряд ли поверят орнитологи. Но факт упрям и очевиден. Здесь же они гнездятся вместе с кваквами. У них гнезда открытые, только слегка смазаны глиной. На севере сороки делают шаровидное гнездо с полостью в центре.

Когда стемнело, наша собака стала усиленно обнюхивать воздух и, чем-то недовольная, ворчать. Что-то унюхала. И вдруг тонко и противно завыл шакал, ему тот час же ответил с десяток таких же голосов. Концерт получился очень внушительным, неприятным и переполошил нас. Собака же долго не могла успокоиться, очень ей не понравились шакалы.