Том 1. Загадки раскрылись

Назойливо следуя за мегахиллой, номада добирается до норки и здесь повисает на травинке, дожидаясь исчезновения хозяйки. Теперь она отсюда никуда не улетит. Вот мегахилла покинула гнездо и помчалась по своим делам. Воровато семеня ногами, осторожно пробирается в норку пчела-номада. Там она долго обследует жилище, как бы желая убедиться, добротное ли оно и что в нем находится, и снова принимается караулить у входа. Ей обязательно нужно дождаться того момента, когда будет заготовлена пища, отложено яичко, а пчела мегахилла полетит за кружочками-крышечками. Тогда номада проскользнет в норку и, спешно подбросив свое яичко, выберется обратно. За это номада и получила название кукушки. Она не делает собственного гнезда, не носит пищу для детей, а пользуется всем готовым, подбрасывая свои яички в чужие гнезда, одним словом ведет себя как кукушка.

Яичко номадки быстро развивается и личинка, что выходит из него, прежде всего, уничтожает яичко хозяйки.

Но не всегда номадку ожидает удача. Мегахиллы не все одинаковы. Вот большая норка мегахиллы. Там две сигары с несколькими ячейками в каждой. Но около входа не крутятся номады. Оказывается, хозяйка норы всегда прилетает к своему гнезду сверху, стремительно опускается вниз и, чтобы не выдать свое сокровище, никогда не крутится попусту около жилища. Видно, за такой пчелкой трудно угнаться и нелегко найти ее норку.

Кроме того, многие пчелки — мегахиллы умеют распознавать неприятелей и зорко стерегут свои норки.

Сижу возле убежища мегахиллы и считаю листочки, которые она приносит. Сейчас возле норки никого нет. Внезапно в воздухе появляется номадка. В это время раздается звон крыльев хозяйки норки и номадка быстро садится на травинку. Мегахилла уносит в норку листочек, потом, выйдя из нее, долго летает вокруг. Она почуяла номадку, видит ее и несколько раз пролетает мимо, но не трогает, не прогоняет своего врага. У нее, оказывается, припасен другой прием расправы. Она улетает в сторону и садится на землю. Как только замолкает звон крыльев мегахиллы, номадка бросается к норе и забирается в нее. Ей же обязательно надо знать, как там идут дела, чтобы улучить время, когда подбросить яичко. Тогда и появляется хозяйка. Обе пчелы в норке. Что там происходит?

Через минуту из норы выскакивает номадка, вся в пыли, потрепанная, крылья торчат в разные стороны и одно вывихнуто вбок. Ей сейчас не до охоты до чужих запасов и она исчезает.

Теперь мегахилла может спокойно продолжать работу. Но проходит час и снова появляется номадка. Какая настойчивая! Или, может быть, другая? Что же теперь будет делать мегахилла? Она бросает норку и больше в нее не возвращается. Постройка остается незаконченной…

Одна и та же мегахилла, но как изменчиво поведение и нет стандарта инстинкта, которым часто исследователи ошибочно наделяют насекомых, изучая их образ жизни.

Есть у номадок одна странная особенность поведения. Вечером они собираются все вместе где-нибудь на кончике веточки и, схватившись челюстями за растение, повисают, плотно прижав к телу ноги. Самое интересное то, что собираются номадки разных видов, часто непохожие друг на друга, будто их объединяет вместе разбойничий промысел! Такие стайки застывших на ночлеге пчелок-номадок нетрудно разыскать в местах, где водятся трудолюбивые пчелы. Чем объясняется этот ритуал ночлега, непонятно.

Кончается лето, давно выгорела пустыня, отцвели цветы и только у ручья еще зеленеют какие-то растения. Очень мало стало мегахилл-пустынниц, не увидеть и кочующих пчелок номадок. Последние пчелы заканчивают последние же гнезда. Сколько их было построено за лето, сколько труда ушло на заботу о потомстве!

У нашей пчелы мегахиллы истощаются силы. Плохо работают крылья. Сильно потрепан когда-то нарядный костюм. Ранним утром пчела уже не в силах покинуть свою норку и остается в ней навсегда. Долгая и трудная жизнь мегахиллы пустынницы закончилась.

Обреченный

Вот и закончился ночлег под корнями старой ели, и не беда, что на рассвете зябко и неуютно одному без палатки и без спального мешка. Ночь осталась позади, небо полыхает заревом восхода, недалеко уже золотятся лесные поляны, а там, где-то в конце глубокого ущелья должен быть бивак.

После темного хвойного леса на полянке светло и много интересного: и открывшиеся лесные дали, и цветы, и щебетание птиц. Совсем рядом, кто-то на кончике веточки тонко поет. Не поет, а жалобно плачет крыльями. Иногда затихнет, почти смолкнет. Быть может, становится легче. Всматриваюсь в веточку. На ней на одной ноге висит неуемный труженик большой шмель. Почему он, бедняжка, заночевал вдали от гнезда, что с ним стало? Наверное, зацепился за липкую паутину и вот мучается. Чувствую к шмелю сострадание, оба мы с ним сегодня бездомные бродяги. Сейчас выпутаю из сети хищника и выпушу на свободу.