Том 1. Загадки раскрылись

Подношу к богомолу на пинцете жужжащую муху. Голова богомола медленно поворачивается в сторону пинцета. Молниеносным взмахом передних ног муха схвачена и зажата между острыми шипами.

Солнце склоняется к горизонту. Пора трогаться в обратный путь. Спускаясь с Курдайских гор, мы ныряем в волны облаков, попадаем в туман, потом серые блеклые тучи повисают над нами. Сегодня в городе весь день пасмурный. Как-то в это не верится.

На следующий день я рассматриваю пойманных насекомых. И тогда оказывается, что из кусочка земли, случайно захваченного в сачок при ловле чешуйчатниц, выползает маленький, около миллиметра, очень забавный клещик, совсем круглый, с двумя большими покрышками по бокам. Потревоженный, он прячет под ноги крылышки, плотно прихлопывает их и становится как шарик. Под покрышками же находятся дыхальца клещика. Попав в морилку, клещик захлопнул покрышки и тем самым уберегся от ядовитого газа цианистого калия, от которого погибли быстро все пойманные насекомые. Этот клещик влаголюбив и поэтому, как цикадки, чешуйчатницы, бореусы, ветвистоусые комарики и многие другие, так приспособился жить в пустыне зимою, когда там не жарко и нет сухости.

Красный камень

Обстановка нашего пути удручающая. Вокруг совершенно ровная пустыня Сары-Ишик-Отырау, и не на чем остановить взгляд до самого горизонта. Всюду жалкие, страдающие от засухи, серые кустики саксаула, да сухие и тоже серые кустики солянки кеурека. Лишь кое-где среди них выделяются зелеными пятнами те, кто добрался корнями до глубоких подземных вод.

Душно. Ветер, попутный, и в открытое окно машины не доходит его дуновение. Долго ли так будет продолжаться? И, вдруг, вдали светлая полоса. До нее недалеко и вскоре мы видим остатки большой разрушенной крепости. Я сверяюсь с картой. Это развалины древнего раннесредневекового города Ак-Там — «Белые развалины», разрушенного полчищами Чингизхана.

Мы бродим по тому, что осталось от глиняных стен крепости. Городище в поперечнике около двухсот метров. Внутри его ровно и гладко, кое-где голые такыры и все те же полузасохшие кусты саксаула и кеурека. Всюду валяются белые кости домашних животных, иногда человека. Жители города сопротивлялись, не сдавались на милость врагам и поэтому после штурма были уничтожены. Воины Чингизхана почти не брали пленных. Рабовладельческий строй им, кочевникам был чужд. Время, дожди, ветры, жара и морозы уничтожили следы трагедии.

Больше всего на поверхности земли черепков глиняной посуды. Встретился небольшой позеленевший бронзовый предмет, бляха со следами узоров из серебряной нити, сердоликовая бусина, другая — из стекла, череп собаки, судя по всему борзой-тазы, кусочки черного стекловидного шлака.

Еще на белой земле такыра я вижу коричневый камень размером с кулак взрослого человека. Поднимаю, счищаю глину, осматриваю. Странный камень! В нем видны пустые продолговатые ячейки рядом расположенные и аккуратные. Одна из них запечатана, а в другой — через крышечку проделано маленькое отверстие. Что-то очень знакомое мне чудится в этом коричневом камне.

Пытаюсь вспомнить и потом удивляюсь. Ведь это типичнейшее гнездо истребителя цветочных пауков осы-сцелифрона! Тонкая, стройная с талией, будто палочка, синеватая, оса сцелифрон. Их в наших краях только два вида. Она искусная строительница гнезд для своих личинок. В укромных тенистых местах, защищенных от лучей солнца и дождя, она из тонкой и однородной глины лепит аккуратную продольной формы кубышку и, заполнив ее парализованными паучками, откладывает на этот провиант яичко. Потом домик, снабженный непортящимися консервами, запечатывается глиняной крышкой и рядом с первой кубышкой сооружаются другие такие же.

Накладывая очередную порцию глины, оса-сцелифрон, как мне удалось доказать, сильно вибрирует крыльями, вибрация их передается челюстям — главному орудию лепки. Таким образом, искусная оса использует самый настоящий вибратор, подобный тому, который применяют современные строители домов при укладке бетона в фундамент.

Удачливая мать строит с десяток таких кубышек, расположенных рядом друг с другом, а затем закрывает свое сооружение со всех сторон толстым слоем на этот раз уже грубой глины.

Продолжаю изучать находку. Пустые ячейки те, из которых вывелись молодые осы. В одной, запечатанной, личинка не развилась, или развилась, но погибла. Такое случается часто с потомством этой осы. В другой ячейке видно только маленькое отверстие: детку сцелифрона поразил наездник, отложив в нее яичко. Личинка наездника уничтожила обитательницу ячейки, и, превратившись во взрослого наездника, выбралась наружу. Из третьей и четвертой ячейки я осторожно извлекаю другие глиняные ячейки. Они слеплены из крошечных и тоже окаменевших комочков, аккуратно подогнанных друг к другу и снаружи шероховаты. Я узнаю в этом сооружении жилице личинки другой осы — маленького помпилла. Она и сейчас широко распространена в Семиречье, охотится на пауков, а ячейки из глины всегда помещает в различные полые стебли растений, в щели между растениями, любит и пустующие гнезда сцелифронов.