Том 10

Из этих данных следует, во-первых, что 1854 г. такой же поворотный год в истории современной торговли, какими были 1825, 1836, 1847 годы; во-вторых, что кризис в Соединенных Штатах является лишь одним из моментов английского кризиса и, наконец, что война 1854 г., — которую «Patrie», Journal de l'Empire [орган империи. Ред.], совершенно правильно называет une guerre pacifique [мирной войной. Ред.], — отнюдь не оказала влияния на это общественное бедствие, а если и оказала, то разве только сдерживающее, как тормоз. Отдельные отрасли промышленности, как, например, производство кожи, железа, шерстяных изделий, а также судостроение, получили прямую поддержку благодаря обусловленному войной спросу. Испуг, вызванный объявлением войны после 40-летнего мира, на короткое время парализовал размах спекуляции. Благодаря займам, заключенным различными европейскими государствами в связи с войной, процентная ставка была настолько высокой, что являлась препятствием для чрезмерного развития промышленной деятельности и, таким образом, оттягивала кризис. Но разве, говорит Общество мира[318], война не подняла хлебные цены? Разве повышение хлебных цен не равносильно сокращению domestic trade [внутренней торговли. Ред.], то есть сокращению потребления промышленных изделий внутри Англии? И разве это сокращение внутреннего рынка не является главным элементом кризиса? Прежде всего следует вспомнить, что 1853 г., то есть год наивысшего английского процветания, был годом высоких хлебных цен и что цены на хлеб в 1854 г. были в среднем ниже цен 1853 года; следовательно, ни процветание в 1853 г., ни симптомы кризиса в 1854 г. не могут быть объяснены состоянием хлебных цен. Оставим. однако, в стороне вопрос о влиянии хлебных цен на промышленность; но каково было влияние войны на хлебные цены? Другими словами: объясняется ли повышение цен на хлеб сокращением подвоза из России? Из всего количества зерна и муки, ввозимого в Великобританию, на долю России приходится приблизительно 14 %; а так как весь импорт удовлетворяет лишь около 20 % национального потребления, то выходит, что импорт из России составляет примерно 2¹/2 % этого потребления.

Последний официальный отчет, содержащий сравнительные данные о ввозе зерна и муки из различных частей света и стран в Великобританию, был опубликован в начале ноября 1854 г. и дает сравнительную таблицу за первые девять месяцев 1853 и 1854 годов. Согласно этому отчету, весь импорт пшеницы в 1853 г. составлял 3770921 квартер, из которых 773507 было доставлено из России и 209000 квартеров из Молдавии и Валахии. Весь импорт муки составлял 3800764 центнера, из которых на долю России приходится 64 и вовсе ничего не приходится на долю Дунайских княжеств. В 1854 военном году Великобритания получила из России 505000 квартеров пшеницы, из Молдавии и Валахии — 118000 квартеров. Никто не отважится утверждать, что подобное сокращение ввоза (к тому же компенсированное усиленным ввозом муки из других стран) подняло цены на зерно в 1854 г., который выделялся своим отличным урожаем, почти до уровня цен неурожайных годов — 1852 и 1853. Напротив, даже полное прекращение ввоза русского хлеба не оказало бы такого влияния. Загадкой остается сокращение ввоза из Дунайских княжеств, хотя с экономической точки зрения этот факт не имеет существенного значения; но загадка эта разрешается просто. Если союзники блокировали русские порты в Черном море только номинально, то Босфор, а затем устье Дуная они, напротив, блокировали фактически; вместо того чтобы блокировать Россию, они блокировали Турцию и Дунайские княжества. Кто не знает, что крестовые походы России против Полумесяца — 1812, 1828[319], 1848 (в последний раз под предлогом подавления мятежников в Яссах и Бухаресте) и 1854 гг. — отчасти были вызваны торговой конкуренцией южнорусских областей с Дунайскими княжествами, а также с Боснией, Сербией и Болгарией, которые вели торговлю по Дунаю. Какая же гениальность была проявлена английским министерством, когда, желая таким образом наказать Россию, оно предоставило Одессе и Таганрогу свободно торговать, но зато подавило русских конкурентов на Дунае, блокировало их и лишило самое Англию подвоза!

III

Лондон, 16 января. По поводу нынешнего торгово-промышленного кризиса лондонский «Economist» замечает: