Том 10

Здесь, следовательно, открыто признается, что союзные флоты до сих пор блокировали в устьях Дуная только своих собственных союзников, а отнюдь не русские гавани на Черном и Азовском морях. Между тем министерство неоднократно заявляло в парламенте — в апреле, в августе и в октябре, — что оно дало «строжайшие предписания» блокировать русские берега и гавани. Еще 21 декабря лорд Гранвилл от имени министерства заявил в палате лордов:

«Одессу блокируют пять военных кораблей, которые постоянно крейсируют у входа в гавань, о чем правительство регулярно получало донесения».

В письме, адресованном в ежедневную газету, известный английский памфлетист следующим образом подводит итог принятым или, вернее говоря, не принятым коалицией мерам по осуществлению блокады:

«1) Английское правительство снабжает из Англии противника Англии денежными средствами для продолжения войны против Англии. 2) Дунай блокируется для того, чтобы разорить Дунайские княжества и лишить нас самих подвоза хлеба. 3) Одесса, Таганрог, Керчь и другие пункты остаются в неприкосновенности, получая возможность снабжать русские войска в Крыму подкреплениями, боевыми припасами и продовольствием. 4) Мнимая блокада разоряет наших купцов, обогащая в то же время греческих, русских и австрийских купцов».

«Times» тоже использует заявление г-на Гамильтона для резких нападок на «блокадную дипломатию» министерства. Для громовержца с Принтинг-хаус-сквера[326] характерно, что его громы разражаются всегда post factum [с опозданием, задним числом. Ред.]. С 26 марта 1854 г. и по сей день газета «Times» защищала «блокадную дипломатию». Теперь же, когда поднимаемый ею шум уже не может помешать мероприятиям министерства, а в то же время приносит ей популярность, она вдруг становится ясновидящей.

Морской министр, или, как его здесь называют, первый лорд адмиралтейства, сэр Джемс Грехем достаточно известен на континенте в связи с громкими делами в черном кабинете, в результате которых братья Бандьера были отправлены на эшафот[327]. Менее известен, по-видимому, тот факт, что этот же сэр Грехем в 1844 г., когда царь Николай вступил на английский берег, не осмелился пожать протянутую ему царскую руку, а лишь отважился ее поцеловать. (См. «Portfolio», вторая серия, 1844 г.)

III

Лондон, 15 января. К вопросу о значении «четырех пунктов»:

«В области дипломатии до 1 февраля» (до 5 или 6 февраля, говорит венский корреспондент «Times») «ничего нового не произойдет. Итак, в распоряжении царя оказался целый месяц, в течение которого он сможет перебросить свои войска куда захочет. Месяц, который Россия выиграла, приняв четыре пункта, может растянуться и на два месяца, если по поводу каждого из пунктов будут вестись мелочные препирательства, о чем русский посол, вероятно, получил надлежащие инструкции; и в то же время весьма возможно, что будут сделаны самые настойчивые попытки удовлетворить Австрию условиями, неприемлемыми для Франции и Англии. Расстроить союз трех держав — вот в чем, по-видимому, заключается преследуемая цель».

Так говорит «Morning Post».

Однако более важным, чем все эти гадания британской печати о тайных намерениях России, является откровенное признание английских газет (за исключением, разумеется, министерских органов) в том, что положенные в основу переговоров четыре пункта не заслуживают обсуждения.

«Когда борьба началась», — пишет «Sunday Times»[328], — «пытались убедить весь свет в том, что она ведется для того, чтобы сокрушить русскую империю, или по меньшей мере для того, чтобы добиться материальных гарантий, обеспечивающих сохранение мира в Европе. Если мир должен быть заключен на основе так называемых четырех пунктов, значит для достижения как одной, так и другой цели ничего еще не сделано и не будет сделано. Если здесь и может идти речь о победе, то лишь о победе, которой удалось добиться России».

«Министерство всех бездарностей», — говорится в «Leader»[329], — «не может выйти за рамки этих четырех пунктов; оно заслуживает того, чтобы войти в историю как министерство четырех пунктов. Покончить с этой скучной комедией бесцельной войны — не более! Мир на основе четырех пунктов может быть заключен только из страха, как бы в шуме войны сами народы не приобрели слишком большое влияние, а, возможно, и для того, чтобы помешать англичанам вернуть себе те права, которые завоевал для них Кромвель. Только этим и можно объяснить, что старый заговор с Россией снова подштопан и что ей позволяют под предлогом мирных переговоров возобновить свои притязания в Европе».

«Examiner»[330], бесспорно занимающий первое место среди буржуазных еженедельников, поместил обстоятельную статью об «основе» для мирных переговоров; сущность этой статьи сводится к следующему: