Том 10

— Как видно, есть еще какие-то заговорщики вне форта, скорее всего в Нью-Лондоне, — сказал я. — Назови и опиши их.

Он назвал и описал трех мужчин и двух женщин; все они жили в главной городской гостинице. Я отдал распоряжение — их и «полковника» без лишнего шума арестовали и препроводили в форт.

— Теперь я хочу знать все о трех твоих товарищах заговорщиках, которые находятся здесь, в форте

Он, по-видимому, хотел увильнуть от ответа при помощи какой-нибудь лжи, но я вытащил загадочные клочки бумаги, найденные у двоих из заговорщиков, и это оказало на него благотворное действие. Я сказал, что двое уже арестованы, и он должен указать третьего. Это его ужасно напугало, и он воскликнул:

— О, пожалуйста, не выпытывайте, если я на него покажу, он убьет меня на месте!

Я сказал, что это чепуха, что кто-нибудь будет рядом, чтобы его защитить, а кроме того, людей соберут без оружии. Я приказал выстроить всех новобранцев; бедняга, дрожа, вышел и, стараясь сохранить самый безразличный вид, зашагал вдоль строя. Под конец он коротко сказал что-то одному из них, и не прошел дальше и пяти шагов, как тот был арестован.

Как только Уиклоу снова привели к нам, я приказал привести и тех троих. Сперва я вызвал одного из них и сказал:

— Ну, Уиклоу, говорите одну только чистую правду. Кто этот человек и что вы о нем знаете?

Отступать было некуда, он перестал колебаться и, глядя в упор на того, о ком я спрашивал, без промедления выложил следующее:

Его настоящее имя Джордж Бристоу. Он из Нового Орлеана, два года назад был вторым помощником па. каботажном пакетботе «Капитолий». Отчаянный, никакого удержу не знает, дважды сидел за убийство: один раз раскроил череп матросу по имени Хайд, а другой — убил подсобного матроса, отказавшегося бросать лот, что, как известно, не входит в обязанности подсобных матросов. Он шпион, и полковник послал его сюда как шпиона. Он был третьим помощником на «Святом Николае», когда тот взорвался в пятьдесят восьмом году недалеко от Мемфиса, и его тогда чуть не линчевали, потому что он грабил убитых и раненых, когда их перевозили на берег на дощанике…

И так далее и тому подобное — вся биография была выложена полностью. Когда он кончил, я спросил вызванного:

— Что вы можете на это сказать?

— Не при вас будь сказано, сэр, он врет, как сам дьявол!

Я отослал его обратно в камеру и по очереди вызвал других. Тот же результат. Мальчик подробно описал жизнь каждого из них, ни разу не запнувшись ни в слове, ни в факте. Но от обоих негодяев я не добился ничего, кроме возмущенных утверждений, что все это ложь. Они ни в чем не сознались. Я отправил их обратно и вызвал одного за другим остальных заключенных. Уиклоу рассказал о них все — из какого города на Юге каждый приехал и мельчайшие подробности, касающиеся их участия в заговоре.

Но они все отрицали, и ни один ни в чем не сознался. Мужчины бесились от злости, женщины плакали. Послушать их — так все они были невинными приезжими с Запада и любили северян больше всего на свете. Я с возмущением засадил опять всю эту шайку и принялся снова допрашивать Уиклоу.

— Где номер «сто шестьдесят шестой» и кто такой «Б. Б.»?

Но здесь он решил поставить предел своей откровенности. ни уговоры, ни угрозы не действовали. Время летело, необходимо было принять строгие меры. Я подвязал его за большие пальцы рук так, что он мог стоять только на цыпочках. Усиливающаяся боль исторгала у него пронзительные крики и вопли, слышать их было невыносимо. Но я твердо стоял на своем, и вскоре он выкрикнул:

— Ох. пожалуйста, спустите меня, и я все скажу!

— Нет, сперва скажи, а тогда я тебя спущу.

Каждое мгновенье стоило ему теперь неимоверных страданий, так что ответ не заставил себя ждать.

— Номер сто шестьдесят шестой — гостиница «Орел»!

Это был дрянной постоялый двор внизу у моря, посещавшийся простыми рабочими, грузчиками и еще менее почтенной публикой.

Я отвязал его, а затем потребовал назвать цель заговора.

— Захватить форт сегодня ночью, — сказал он угрюмо, сквозь всхлипывания.

— Все ли руководители заговорщиков у меня в руках?

— Нет. Вы не захватили тех, кто должен собраться в сто шестьдесят шестом.

— Что значит «помните ХХХХ»?

Ответа нет.

— Каков пароль у тех, кто придет в номер сто шестьдесят шестой?

Ответа нет.

— Что значат буквы: «ФФФФФ» и «ММММ»? Отвечай, а то за тебя примутся опять!

— Этого я никогда не скажу! Лучше умереть. Делайте со мной что хотите!

— Думай, что говоришь, Уиклоу. Это твое последнее слово?

Он ответил твердо, не дрогнувшим голосом:

— Последнее. Я умру, но не открою этих тайн. И решение мое так же непоколебимо, как моя любовь к моей несчастной, оскорбленной родине, как моя ненависть ко всему, на что светит ваше Северное солнце.

Я снова подвесил его за пальцы. Когда боль стала невыносимой, сердце просто разрывалось от воплей несчастного, но мы ничего от него не добились. В ответ на все вопросы он кричал одно и то же:

— Я умру, но ничего не скажу!

Нам пришлось уступить. Мы убедились, что он действительно умрет, но не скажет. Его отвязали, увели в тюрьму и приставили строгую охрану.