Том 10

— Я забыл его там на столе.

— Ну, знаете ли, разных я видела агентов по обслуживанию туристов, но такого…

— Я старался как мог.

— В самом деле, бедняжка, вы старались как могли, и я не права, что набросилась на вас, ведь вы целый день хлопотали, чуть с ног не сбились, а мы тут прохлаждались, да еще и недовольны, вместо того чтобы спасибо сказать за ваши труды. Все устроится отлично. Мы с таким же успехом можем уехать завтра утром поездом в семь тридцать. Билеты вы купили?

— Купил — и очень удачно. Во второй класс.

— Очень хорошо сделали. Все ездят вторым классом, и нам тоже не грех сэкономить на этой разорительной надбавке. Сколько, вы сказали, они стоят?

— Двадцать два доллара штука, транзитные билеты до Байрейта.

— Ну? А мне казалось, что транзитные билеты невозможно купить нигде, кроме Лондона и Парижа.

— Кому невозможно, а кому и возможно. Я, например, из тех, кто может.

— Цена, по-моему, довольно высока.

— Наоборот, комиссионер еще отказался от наценки.

— Комиссионер?

— Да, я их купил в табачной лавке.

— Хорошо, что вы мне напомнили! Завтра надо подняться очень рано, на сборы времени не будет. Так что возьмите свой зонт, калоши, сигары… Что случилось?

— Черт! Я забыл сигары в банке.

— Подумать только! Ну а зонт?

— С зонтом-то я сейчас все устрою. Это дело минутное.

— Какое дело?

— Да нет, чепуха; это я мигом…

— Но где же все-таки ваш зонт?

— Ерунда, в двух шагах, это не займет и….

— Да где же он?

— Я, кажется, забыл его в табачной лавке, во всяком случае, я…

— Ну-ка, выньте ноги из-под стула. Ну вот, так я и знала! А калоши где?

— Калоши… они…

— Где ваши калоши?

— Эти дни такая сушь стоит… все говорят, что теперь дождя но…

— Где ваши калоши?

— Я… видите ли… дело обстояло так: сначала офицер сказал…

— Какой офицер?

— В полиции; но мэр, он…

— Какой мэр?

— Мэр города Женевы… но я сказал…

— Погодите, что с вами случилось?

— Со мной? Ничего. Они оба уговаривали меня остаться и…

— Да где остаться?

— Понимаете ли… собственно говоря…

— Где же вы все-таки были? Где вы могли задержаться до половины одиннадцатого ночи?

— Д-да, видите ли, после того как я потерял аккредитив, я…

— Напрасно вы заговариваете мне зубы. Отвечайте на вопрос коротко и ясно: где ваши калоши?

— Они… они в тюрьме.

Я попробовал было заискивающе улыбнуться, но улыбка моя окаменела на полпути. Обстановка была явно неподходящая. В том, что человек провел часок-другой в тюрьме, члены нашей экспедиции не видели ничего смешного. Да и я, по правде говоря, тоже.

Пришлось мне им все объяснить. Ну и тут, понятно, выяснилось, что мы не можем ехать завтра утренним поездом, — ведь тогда я не успею вызволить аккредитив. Кажется, нам оставалось только разойтись в самом что ни на есть невеселом и недружелюбном расположении духа, но в последний миг мне повезло. Заговорили о чемоданах, и я получил возможность заявить, что с чемоданами-то я все устроил.

— Вот видите, какой вы, оказывается, заботливый, старательный и догадливый! Просто стыд, что мы к вам так придираемся. Ни слова больше об этом! Вы превосходно со всем справились, и я раскаиваюсь, что проявила такую неблагодарность.

Похвала ранила острее попреков. Мне стало сильно не по себе, потому что это дело с чемоданами не внушало мне особой уверенности. Было в нем какое-то слабое место, но какое именно, я вспомнить не мог, а затевать теперь лишние разговоры не хотелось, ибо час был поздний и неприятностей и без того хватало.

Утром в гостинице, конечно, устроили концерт, когда выяснилось, что мы не едем утренним поездом. Но мне было некогда, я выслушал только несколько вступительных аккордов увертюры и пустился в путь за аккредитивом.

Мне подумалось, что сейчас самое время поинтересоваться еще раз насчет чемоданов и, если понадобится, внести поправки, а я подозревал, что поправки понадобятся. Я опоздал. Служащий сказал, что еще вчера вечером отправил наши чемоданы пароходом в Цюрих. Я недоумевал, как он мог это сделать, прежде чем мы предъявили ему проездные билеты.

— В Швейцарии это необязательно, — объяснил он. — Вы платите и отправляете свои чемоданы куда вам вздумается. Все перевозится за плату, кроме ручного багажа.

— Ну а сколько вы заплатили за наши чемоданы? — Сто сорок франков.

— Двадцать восемь долларов. Да, что-то в этом деле с чемоданами не так.

Потом я встретил швейцара из нашей гостиницы. Он сказал:

— Вы плохо спали сегодня ночью? У вас изможденный вид. Может быть, вы хотели бы нанять агента? Вчера вечером вернулся один, он свободен ближайшие пять дней. Фамилия — Луди. Мы его рекомендуем… das heisst[147] Гранд-отель Бо-Риваж рекомендует его своим постояльцам.