Том 10

Этот бездельник не единственный в своем роде — в редакции днем и ночью вертятся трое-четверо таких же, как он. Они вмешиваются в разговор, когда кто-нибудь приходит к редактору по делу, шумно болтают обо всем на свете и особенно о политике; бывает, они даже горячатся, — и тогда кажется, будто их впрямь интересует предмет разговора. Они бесцеремонно отрывают редактора от работы замечаниями: «Смит, ты это видел в «Газете»?» — и принимаются читать целую заметку, а страдающий редактор вынужден слушать, едва сдерживая нетерпеливое перо; они часами сидят в редакции, развалясь в ленивых позах, перебрасываются анекдотами, подробно рассказывают друг другу различные случаи из своей жизни, вспоминают, как выходили из трудных и опасных положений, встречались со знаменитостями, участвовали в избирательных кампаниях; обсуждают знакомых и незнакомых и тому подобное. За все эти долгие часы им ни разу не приходит в голову, что они воруют время у редакторов и грабят читателей, — без них статьи в следующем номере газеты были бы куда лучше! Порою они дремлют или мечтательно углубляются в газеты, а иногда в задумчивости застывают на часок, безвольно обмякнув в кресле. Даже эта торжественная тишина — слишком небольшая передышка для редактора, ибо когда рядом сидит человек и молча слушает поскрипывание твоего пера, это немногим лучше, чем чувствовать, как он заглядывает тебе через плечо. Если посетитель хочет поговорить с кем-нибудь из редакторов о своем личном деле, он должен вызвать его за дверь, потому что никакие намеки, слабее, чем взрывчатка или нитроглицерин, не заставят этих надоедливых особ отойти и не подслушивать. Необходимость день за днем терпеть присутствие назойливого человека, чувствовать, как твое бодрое настроение начинает падать, едва на лестнице послышатся его шаги, и исчезает бесследно, когда его утомительно надоедливая фигура появляется в дверях; страдать от его рассказов и изнемогать от его воспоминаний, всегда ощущать оковы его обременительного присутствия; безнадежно мечтать об одном-единственном дне уединения; с ужасом замечать, что предвкушение его похорон уже перестало утешать, а воображаемая картина суровых и страшных пыток, которым подвергает его инквизиция, больше не приносит облегчения и что, даже пожелав ему миллионы и миллионы лет в аду, испытываешь всего лишь мгновенную вспышку радости, — необходимость выносить все это день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем — вот страдание, превосходящее все другие муки, какие способен претерпеть человек. Физическая боль по сравнению с этой — пустяк, и даже последний путь осужденного на виселицу только приятная прогулка.

УЧЕНЫЕ СКАЗОЧКИ ДЛЯ ПРИМЕРНЫХ ПОЖИЛЫХ МАЛЬЧИКОВ И ДЕВОЧЕК В трех частях

Часть первая

О ТОМ, КАК ЗВЕРИ СНАРЯДИЛИ НАУЧНУЮ ЭКСПЕДИЦИЮ

Собрались однажды звери со всего леса на съезд и порешили послать самых знаменитых своих ученых в таинственный и неизведанный мир, лежащий далеко за пределами их родного леса, дабы проверить истинность того, что преподается в их школах и колледжах, а также обогатить науку новыми открытиями. Это был самый грандиозный замысел во всей отечественной истории. Правда, некогда правительственным указом доктор Жабень Квакш с группой высокоталантливых помощников был отправлен на поиски северо-западного прохода через болото в правостороннем секторе леса, — но с тех пор была отправлена не одна экспедиция на поиски доктора Жабеня Квакша; найти его так и не удалось, и, оставив тщетные попытки, правительство пожаловало матери доктора Квакша дворянство — в награду за выдающиеся заслуги ее сына перед наукой. А еще правительство снарядило сэра Кузнеца Попрыгуна на поиски истоков ручья, впадающего в упомянутое болото; потом же снарядило еще множество экспедиций на поиски сэра Попрыгуна, — и в конце концов удалось найти лишь его бездыханное тело; так что если он и открыл истоки ручья, то унес это открытие с собой в могилу. Покойного предали земле с подобающими почестями, и многие завидовали пышности его похорон.

Но все экспедиции прошлого бледнели перед тем, что предстояло теперь: ведь за дело брались величайшие светила науки, и путь их лежал в совершенно неисследованные земли, которые, как мы уже говорили, предполагалось найти за большим лесом. Сколько было всяких банкетов, торжественных речей, разговоров! И едва один из участников экспедиции где-нибудь показывался, его сразу же обступала толпа зевак.