Том 10. Адам – первый человек. Первая книга рассказов. Рассказы. Статьи

Федька дернул веревку большого колокола, но тот отозвался глухо и слабо.

– Звончей! Звончей! Внучек! Милый, подерни! Звончей! – кричал Акинфий.

Федька дергал, дергал, дергал изо всей силы, но звона не получалось, колокол лениво урчал, как старый сытый пес.

– Помоги подняться, – не выдержал дед.

С трудом добрались они под колокола. Старый звонарь ловко ухватил сухими пальцами костистых рук веревки языков.

– Держи меня. Поперек держи, – приказал он внуку.

Федька широко расставил ноги и обхватил деда руками. Чуточку подавились назад, он держал тощее, но тяжелое для него тело Акинфия. Красная жила выступила на лбу у Федьки, но он держал, тужился во всю свою малую силу, но не разжимал рук.

– Бом! Бом! Бим! Билим-бим! Бом!

Никогда в жизни Акинфий не звонил так чисто и красиво.

Словно серебряный дождь, звенели над городом колокола…

Соперники

Май. На дворе теплынь, а в море вода еще холодная. Теплый ветер гонит к берегу зеленоватые волны с белыми папахами на гребнях.

На буром пористом камне, что дальше всех ушел в море, стоит Валерик. Он бос, светлые чистенькие брюки аккуратно закатаны выше колен. Рыжий чуб кучерявится тугими кольцами. Серые, чуть припухшие глаза неотрывно впились в одну точку, толстые губы выпячены, руки напряженно держат белую нить лески. У ног его консервная банка с червями, чуть дальше стоят парусиновые туфли.

В углублении скалы, точно в озерке, плавают несколько пойманных бычков.

Валерик так увлечен, что не заметил, как к нему приблизился паренек, худой, черноглазый, в старенькой тельняшке с чужого плеча, густо залитой темными пятнами мазута, и истерзанных штанах. В руках ржавая консервная банка.

Паренек по-хозяйски вскочил на камень.

Валерик обернулся, бросив через плечо настороженный взгляд, и узнал в пришедшем Кольку из четвертого «А».

Колька добродушно улыбнулся. Молча вынул из кармана свою закидушку, размотал, присел на корточки, насадил червей, намотал конец лески на кисть, раскрутил и бросил. Тяжелая гайка шлепнулась далеко в море, гораздо дальше поплавка соседа.

Кольке везло – он вытаскивал бычков одного за другим, а Валерик за это время не поймал ни единого. Только сопел от волнения, кусал губу да косил глаз в сторону счастливца.

А Колька едва сдерживал улыбку превосходства. Он был так взбудоражен удачей, что движения его стали нетерпеливыми, самоуверенными.

Вот он, подсекая, лихо дернул… Леска пошла совсем легко…

«Сорвался бычок», – подумал Колька. А выбрал леску и увидел, что лишился всех четырех крючков. Краем глаза он заметил, как Валерик, будто дразня его, вытащил из кармана новенькие, блестящие лаком крючки.

– Дай пару крючков, а? – попросил Колька.

Валерик недовольно повернулся и буркнул, ликуя в душе:

– У самого мало.

Уходить не хотелось, уж очень хороший был клев.

Колька повторил настойчивей:

– Ну, дай! Я отдам тебе, а хочешь – куплю, – и он вытянул гривенник. – За десять копеек – четыре штуки.

– Не продаю, самому мало, вдруг что… Всякое бывает, – оправдывался Валерик.

Колька разозлился и стал сматывать свою закидушку.

Большая волна накатила на камень, обдала рыболовов с головы до ног и слизнула у Валерика банку с червями.

Черные глаза соперника радостно блеснули. Его банка стояла на выступе.

Колька взял ее в руки и, не отрывая злорадного взгляда от рыжего Валерика, с наслаждением широко размахнулся.

Валерик тревожным взглядом впился в банку, толстые губы его задергались.

Колька поставил банку на место и выразительно плюнул на бурый камень: «На, бери!» – спрыгнул со скалы и зашагал берегом, по щиколотку проваливаясь в замусоренный песок.

Меченосец

– Я живу в трехлитровой банке. Мне скучно и голодно. Банка стоит под столом, и я даже солнышка не вижу. А было нас четверо. И мы жили в светлом стеклянном доме. Я – меченосец и семья гамбузий: отец, мать и их маленькая дочка Мунечка.

Эх, как мы жили в первое время! У нас был прекрасный сад и пещера с просторным каменным гротом. Когда мы поселились в этом доме, наш хозяин, десятилетний курносый человек, был так добр, что по десять раз в день бросал нам корма и без конца менял воду, чтобы нам было побольше воздуха.

Каждый день он приводил смотреть на нас десятки своих друзей. Они смеялись, и нам тоже было весело.

Вдоволь было и воды, и солнца, и воздуха, и корма! Мне казалось, что наконец-то я попал в надежные руки. Мы боготворили своего повелителя и думали, что счастью нашему не будет конца. Но вот мы стали замечать, что наш хозяин все реже кормит нас и забывает вовремя сменить воду. И за нами все чаще ухаживает его мать, большая, добрая женщина.

Может быть, все было бы благополучно, если бы она не уехала на несколько дней в командировку.

К тому времени мы окончательно надоели своему хозяину. Он уже не разводил рыб, а готовился в великие футболисты и целыми днями гонял по улице мяч, совсем забыв о том, что мы живем на свете.