Том 10. Адам – первый человек. Первая книга рассказов. Рассказы. Статьи

– Пойду к Сашке, вчера и позавчера он не дал покататься, а сегодня уж должен, – решил он. Оделся, умылся, съел приготовленный матерью завтрак и отправился к другу.

Учатся они вместе с Сашкой, сидят за одной партой. Сашка – мальчишка озорной, крепкий, драчун. Витька – худенький, уступчивый, драться не любит. Учится он хорошо, и Сашка любит прокатиться за его, Витькин, счет: то задачку у него спишет, то упражнение. Витька ему не отказывает. Хоть Сашка и много раз обижал его.

Вон в последний день перед каникулами вызвали Витьку к доске, а Сашка в это время взял и нарисовал в его тетрадке человечка с носом в пол-листа. Кончил Витька отвечать, учитель попросил у него тетрадь с домашним заданием, и тот, ничего не подозревая, протянул ее. Разозлился учитель и показал картинку всему классу. Все так и прыснули, а Сашка хохотал громче всех. Витька растерялся, голову опустил, стоит мел крошит. Отдал ему учитель тетрадь и двойку поставил. Сел Витька на место, отвернулся к окну, да так и просидел весь остаток урока.

Рассердился Витька на друга. Все, думает, – конец. Но когда прозвенел звонок, Сашка, как ни в чем не бывало, сказал:

– Ну, пошли, чего возишься. – Витька покорно взял портфель и поплелся за Сашкой. Привык он все прощать своему другу.

Сегодня они целый день прокатались по укатанным машинами улицам. Сашка на коньках, Витька следом на ботинках. Ездили на площадь смотреть елку, потом отправились кататься на озеро.

Сашка носится по льду на коньках, Витька со льда ботинками снег соскребает. Разгреб дорожку и стал по ней за Сашкой на подошвах ездить и время от времени клянчить:

– Саш, ну дай хоть разочек прокатнуться, вечер ведь скоро.

Третий день у Сашки коньки, и третий день просит Витька: «Хоть разочек прокатнуться». На что Сашка раздраженно отвечает: «Обожди, сам еще не накатался». А накатается, опять причину выставляет: «Поздно уже, мать ругать будет, завтра дам».

И живет Витька в надежде на завтра.

Вот и сегодня, вечер уже, а Сашка все ездит и ездит сам. Колючие иглы впились в Витькины пальцы, чтобы согреться, он запрыгал на одной ножке.

Подъехал Сашка, запыхался. Нагнулся к конькам, стал веревку на одном развязывать. Заколотилась в груди у Витьки радость: сейчас отдаст ему Сашка коньки. А он затянул веревку потуже, выпрямился, глянул на Сашку:

– Что, замерз?

И, не дожидаясь ответа, бросил:

– Сейчас я последний круг – и домой, а то мамка заругает.

Оттолкнулся носком конька и покатил, набирая скорость.

Витька, глотая слезы, смотрел ему вслед и шептал:

– Хватит, довольно, и без коньков проживу. Повернулся и побрел к берегу. А Сашки уже и след простыл. Оглянулся Витька, всматриваться стал, ничего не видно.

Заволновался, и зло на Сашку поубавилось: «Еще в полынью попал, бежать надо искать его».

Не успел Витька пробежать и двадцати метров, как от мутной сини горизонта оторвалось темное пятно. Оно росло, чернело, приближалось. Витька сообразил: «Сашка». Повернулся и, успокоенный, со вновь вернувшейся злобой, быстрым мелким шагом направился домой. Он не хотел видеть Сашку. А тот догонял, вот уже слышно, как стучат коньки о лед. И вдруг всплеск и захлебывающийся голос:

– А-а-а! Ма-а-а-ма!

Витька мгновенно повернулся. Сашка тяжело барахтался в черной дыре полыньи, обламывая пальцами кромку льда. Витька подбежал почти к самой полынье, лед под ним прогнулся и ушел под воду. Он отпрянул назад. Упал на твердый лед и оцепенел на мгновение. Но тут же непослушными пальцами стал расстегивать ремень. Зажав его в вытянутой до отказа руке, пополз…

Сашка греб по-собачьи, силы его кончались…

Напитавшаяся водой одежда неудержимо тянула под лед.

За полметра до начала полыньи Витька отвел руку назад, размахиваясь…

Конец ремня гулко шлепнулся возле самого Сашкиного подбородка. Он резко выдернул руку, схватил ремень, но тот выскользнул из окостеневших пальцев. Тогда Сашка впился в него зубами, до ломоты сжав челюсти. Витька, отталкиваясь рукой, попробовал ползти. Лед жег ладони. Тянуть было тяжело. А когда Сашка, пытаясь вылезти, дернул на себя, Витька не удержался и заскользил к полынье. Сердце у него похолодело.

– Не тяни, погоди, я сам, а то и я упаду, – превозмогая страх, уговаривал он друга. Понемногу отползая назад, он тянул онемевшими от усталости руками. Ему, хилому и слабосильному, эта работа была невмоготу. Он лег лицом на лед и лежал, крепко держа ремень. Передохнув, стал уговаривать друга:

– Саш, давай. Саша, ты же сильный.

Сашка заработал ногами, натянув ремень, подтянулся к самому краю полыньи. Свободная его рука легла на лед. Он приподнялся, лед держался. Возможность спастись, надежда, что лед выдержит, удесятерила его силы. Обледенелой пятерней Витька из последних сил потянул на себя друга…

Шатаясь, бежали мальчишки домой. Сашка бежал, падал, а мог бы прекрасно катиться на коньках, но он забыл о них.