Том 10. Братья Карамазовы IV. Неоконченное. Стихотворения

В плане № 2 автор приступает к «сочинению» «повести», т. е. разработке фабулы. Вводится новый персонаж, от лица которого, по-видимому, романист теперь хочет вести повествование-возвратившийся в Россию из-за границы после 6 лет отсутствия Господин. Племянник приводит его в углы; к содержателю их у приезжего есть поручение от Нечаева (или от кого-то из эмигрантов, связанных с Нечаевым). Здесь же живут Поэт с женой, любящей Племянника и преследуемой хозяином углов, а также Попик и Доктор-нигилист. Раскольник исчезает, зато автором намечены новые, по-видимому, гротескно-комические персонажи — пан Пшепярдовский, Б-нов (под последним мог иметься в виду петербургский книгопродавец и владелец типографии А. Ф. Базунов, с которым Достоевский поддерживал деловые связи с начала 1860-х годов) и Дырочкин. Перед всеми этими лицами «надорвавшийся» Поэт должен произнести вслух «последнюю исповедь» и застрелиться (как пытался поступить после чтения своей исповеди Ипполит в «Идиоте»). После самоубийства Поэта в углы врывается полиция. Фамилия «Никчорыдов» в наброске № 3 завершает перечисление гротескных фамилий обитателей углов, которое начато в плане № 2. Отрывки сатирического диалога между Дырочкиным и его собеседником стилистически близки к позднейшим аналогичным по характеру записям в подготовительных материалах к «Дневнику писателя» за 1876 г.

В последующих заметках Поэт, Ростовщик и Князь стали персонажами одного большого произведения. Теперь жена Поэта — подруга невесты Князя. Последняя, оказавшись в одном из эпизодов в углах, куда пришла навестить прежнюю подругу, становится свидетельницей «прощания Поэта с жизнию», его предсмертного отречения от веры («не верю») и смерти.

Персонаж, обозначенный в планах «Смерти поэта» как Попик, фигурирует позднее в подготовительных материалах к «Бесам».

<Роман о князе и ростовщике>

Датируется концом 1869 — февралем 1870 г. на основании авторской даты и по связи с набросками повести «Смерть поэта», а также планами «Жития Великого грешника» и первоначальных набросков к «Бесам».

Три фрагмента, условно объединенные под названием (Роман о Князе и Ростовщике), представляют собой промежуточное звено между планом «Жития Великого грешника» и замыслом романа «Бесы» (вторая половина января — февраль 1870 г.). Начав 8 (20) декабря 1869 г. разрабатывать план «Жития Великого грешника», Достоевский продолжал заниматься им в январе-феврале 1870 г. Но работа эта, как постепенно убеждался автор, затягивалась; между тем Достоевского мучила мысль о взятом им на себя обязательстве доставить в начале 1870 г. в «Русский вестник» начало романа, тем более что часть денег была взята вперед. В результате у Достоевского возникла мысль, прежде чем ему удастся приступить к писанию задуманного романа о детстве героя-атеиста («Великого грешника»), попробовать написать роман из жизни того же или психологически близкого героя, взятого на одной из более поздних стадий его жизненного пути. Отражением этого замысла являются заметки «Мысль» (№ 1) и «Последняя попытка мысли» (№ 3). К ним по содержанию тесно примыкает ряд записей (№ 2) в той же тетради, заключительная часть которых подготавливает видоизменение замысла, зафиксированного во фрагменте № 1, и связывает его с планом № 3.

В заметке «Мысль» содержится первый вариант сюжетной коллизии будущего романа. Герой его — Атеист, как и в задумывавшемся в 1868–1869 гг. «Атеизме» и продолжающем его «Житии Великого грешника». Но он сразу же является перед читателем взрослым: «предварительная» его жизнь отнесена в экспозицию, кратко излагаемую на первых страницах. У Атеиста «молоденькая» и «невинная» жена. Сюда же из планов «Жития великого грешника» перенесена Хроменькая, получившая теперь имя Хромоножки (прообраз будущей Марьи Тимофеевны Лебядкиной в «Бесах» и в то же время девочки Матреши из «Исповеди Ставрогина»). Влюбленная в Князя Хромоножка, изнасилованная и брошенная им, становится жертвой беглого каторжника Кулишова (упоминается в планах «Жития Великого грешника; он же — прообраз Федьки-каторжного в «Бесах»; ср. упоминания этой фамилии выше в набросках «Смерть поэта»). Постепенно формируется сложный психологический портрет, кое в чем напоминающий, с одной стороны, будущего Ставрогина («думал спастись от отчаяния женитьбой», «не было страсти», «Так жить нельзя, но куда пойти?» и т. д.), а с другой — героя «жития» (мечты о «самосовершенствовании», испытание себя «подвигами святых»). В плане и приписках к нему фигурирует и Князь, пока еще только как лицо, запутанное в темные махинации и связанное с каторжником-убийцей Кулишовым.

Заметки, печатаемые под № 2, сделаны не в один, а в несколько приемов и относятся одновременно к ряду замыслов, обдумывавшихся Достоевским параллельно в конце 1869 — начале 1870 г. Но большая их часть продолжает план романа, зафиксированный в наброске № 1.