Том 10. Братья Карамазовы IV. Неоконченное. Стихотворения

Основные действующие лица планов № 2 и 3 — Князь, Красавица, Воспитанница, Учитель — были в январе — феврале 1870 г. перенесены Достоевским в разрабатывавшийся параллельно план «Зависть», непосредственно предваряющий замысел «Бесов». Из персонажей, намеченных ранее, сюда не был введен лишь Ростовщик — образ, получивший художественную реализацию не в «Бесах», но в «Подростке» и «Кроткой». В том же плане «Зависть», а затем в «Бесах» была осуществлена и мысль о сюжетном объединении мотивов Романа о Князе и Ростовщике и повести о Картузове, отраженная в заметках № 2, образ же умирающего Поэта, намеченный первоначально в планах повести «Смерть поэта» и затем вошедший в Роман о Князе и Ростовщике, слился в процессе работы над «Бесами» с образом Грановского, сыграв определенную роль в подготовке глав, посвященных последним дням жизни Степана Трофимовича Верховенского.

<Житие великого грешника>

1

Еще не успев завершить работу над четвертой частью «Идиота», 11 (23) декабря 1868 г. Достоевский писал из Флоренции поэту А. Н. Майкову: «Здесь же у меня на уме теперь: 1) огромный роман, название ему „Атеизм“ (ради бога, между нами), но прежде чем приняться за который мне нужно прочесть чуть не целую библиотеку атеистов, католиков и православных. Он поспеет, даже при полном обеспечении в работе, не раньше как через два года. Лицо есть: русский человек нашего общества, и в летах, не очень образованный, но и не необразованный, не без чинов, — вдруг, уже в летах, теряет веру в бога. Всю жизнь он занимался одной только службой, из колеи не выходил и до 45 лет ничем не отличался. (Разгадка психологическая: глубокое чувство, человек и русский народ). Потеря веры в бога действует на него колоссально. (Собственно — действие в романе, обстановка — очень большие.) Он шныряет по новым поколениям, по атеистам, по славянам и европейцам, по русским изуверам и пустынножителям, по священникам; сильно, между прочим, попадается на крючок иезуиту, пропагатору, поляку; спускается от него в глубину хлыстовщины — и под конец обретает и Христа н русскую землю, русского Христа и русского бога. (Ради бога, не говорите никому; а для меня так: написать этот последний роман, да хоть бы и умереть — весь выскажусь…)» (XXVIII, кн. 2, 329).

Сообщая Майкову о новом своем «огромном» замысле, писатель тут же оговаривался, что приступить к осуществлению его сможет лишь после того, как освободится от долгов и будет иметь хотя бы необходимые средства для жизни. «„Атеизм“ на продажу не потащу (а о католицизме и об иезуите у меня есть что сказать сравнительно с православием)», — замечал он. До того как углубиться в работу над «Атеизмом», Достоевский считал нужным осуществить отдельное издание «Идиота», и написать «большую повесть», «идея» которой, как он писал Майкову, была у него готова (один из замыслов, отраженных в его заметках, которые напечатаны выше). Лишь подготовив таким образом на время необходимые условия для спокойного, сосредоточенного труда, Достоевский рассчитывал взяться за писание «Атеизма».

К изложению того же проекта — и в связи с этим к теме финансовых затруднений — Достоевский вернулся в письме к С. А. Ивановой из Флоренции от 25 января (6 февраля) 1869 г., через неделю после окончания и отсылки в Россию последних двух глав «Идиота»: «Теперь у меня в голове мысль огромного романа, который во всяком случае, даже и при неудаче моей, должен иметь эффект, — собственно по своей теме. Тема — Атеизм. (Это не обличение современных убеждений, это другое и — поэма настоящая). Это поневоле должно завлечь читателя. Требует большого изучения предварительно. Два-три лица ужасно хорошо сложились у меня в голове, между прочим, католического энтузиаста-священника (вроде St François Xavier)».[61]

Но — указывает здесь же Достоевский — мысль его могла быть осуществлена только после возвращения в Россию, так как для этого были нужны свежие впечатления русской жизни. Между тем долги и запутанные денежные обстоятельства приковывали писателя к заграничному существованию и заставляли искать другой, срочной, работы: «Но написать его («Атеизм». — Ред.) здесь нет возможности. Вот это я продам 2-м изданием и выручу много; но когда? Через 2 года. (Впрочем, не передавайте тему никому.) Придется писать другое покамест, чтоб существовать. Все это скверно. Надо, чтоб обернулись обстоятельства иначе. А как они обернутся?». Излагая другие свои литературные идеи (проекты журнала типа будущего «Дневника писателя», ежегодной «настольной книги» для чтения и т. д.), Достоевский в заключение писал: «Но все-таки главная из них — мой будущий большой роман. Если я не напишу его, то он меня замучает. Но здесь писать невозможно. А возвратиться, не уплатив по крайней мере 4 000 и не имея 3 000 для себя на первый год (итого 7000), невозможно» (XXIX), кн. 1, 11–12).