Том 10. Господа «ташкентцы». Дневник провинциала

…к Шухардину… — Трактир на Литейной с садом, в котором давались «музыкальные вечера», упоминавшиеся современниками с неизменной иронией (см. Вл. Михневич. Петербург весь на ладони, ч. I, СПб. 1874, стр. 235–236).

…к Балабину… — «Балабинская гостиница» на Б. Садовой улице. При ней был ресторан.

…и охотно беседовал об искусстве <…> в трактире «Британия». — См. «Пошехонскую старину», гл. XXIV, «Валентин Бурмакин» (т. 15).

III^*

Впервые — ОЗ, 1872, № 3, «Соврем. обозр.», стр. 119–145.

В изд. 1873 в текст III главы внесено большое количество изменений. Ниже приводятся наиболее существенные из них.

«Какое это в самом деле благодеяние, что откупа уничтожены — и опять ушло» — после этих слов в ОЗ было: «Дальше хорошо, однако ж, что присяжные по Мясниковскому делу оказались люди просвещенные, потому что ведь с бубновым-то тузом на спине… и опять ушло!»

После слов: «он знал и понимал, что если мир, по малой мере верст на десять кругом, перестанет быть пустыней, то он погиб?! — вместо: «А мы?! Что дедушкина мораль удержалась в нас всецело — в этом нет никакого сомнения <…> вот почему мы колеблемся, путаемся и виляем», в ОЗ было:

и потому высказывал свои заключения настойчиво и безбоязненно. А мы?! Предоставляю беспристрастному читателю самому по совести ответить, действительно ли дедушкина мораль уже исчерпала свое содержание, как о том повествуют пламенные панегиристы успехов нашего времени? И многие ли из нас вполне искренно и сознательно отказались от убеждения, что удел хама в этом мире ограничивается телесным наказанием? А ежели некоторые и догадываются, что дедушкина мораль не вполне состоятельна, то не знают, как с этим делом быть».

Вместо слов: «Какая же это будет жизнь, коли меня на каждом шагу думать заставлять будут?» — в ОЗ было: «А на кой черт, позволь тебя спросить, стану я думать, коли я и без думанья всякую штуку оборудовать могу? Да и какая же это будет жизнь, коли меня на каждом шагу думать заставлять будут? Ведь это каторга, а не жизнь! Думать!»

«…наша женерозность пришла к нам без особенно деятельного участия сознания» — после этих слов в ОЗ было: «Мы задались ею почти из того же побуждения, из которого Большов у Островского задался мыслью о банкротстве».

«Тогда только мы начали суетиться и ахать» — после этих слов в изд. 1873 добавлено «и извергать безграмотные проекты о необходимости возвратиться к системе заушения!»

«…в похвальном стремлении всех осчастливить» — после этих слов в ОЗ было: «(не я, конечно, буду называть это стремлением непохвальным)».

…из рязанско-тамбовского клуба… — из клуба дворянского собрания, имевшегося в каждом губернском городе.

…посылать какого-нибудь Андрюшку-пьяницу или Ионку-подлеца в часть! — До крестьянской реформы помещики, жившие в городе, имели право направлять своих дворовых для порки в полицейский участок.

И вот, о реформы, горькие ваши плоды! — Реминисценция из «Недоросля» Д. И. Фонвизина: «Вот злонравия достойные плоды!» (заключительная реплика Стародума — д. 5, явл. 8).

…розоперстую аврору… — поэтический синоним утренней зари, часто встречающийся в поэмах Гомера.

«…о необходимости оглушения… «о переформировании де сиянс академии…» — Об этих «прожектах» см. прим. к стр. 338.

Был момент, когда мы искренно поверили… — Имеется в виду время, предшествовавшее крестьянской реформе, которая казалась большинству дворян-помещиков непоправимой катастрофой (см., например, т. 2, стр. 25).

…la grandeur d’âme est à l’ordre du jour <…> alea jacta est… — См. прим. к стр. 65.

…на последнем я листочке напишу четыре строчки. — Банальные стишки, которыми обычно завершались альбомы «уездных барышень».

…это были дни нашего несчастия… — время подготовки и проведения крестьянской реформы.

…это аттанде — термин карточной игры: «Погодите, не мечите, я ставлю» (от франц. attendez).

…юдоль скорбей. — Библейское выражение (Псал., 83, 7), означающее «земная жизнь» («юдоль» по-церковнославянски — долина).

…женерозна… — великодушна, благородна (от франц. généreuse).

…палладиумом… — оплотом (от лат. palladium).