Том 10. Рассказы. Очерки. Публицистика. 1863-1893.

Мы можем превратить эту группу сонных островов в оживленнейший уголок земного шара, украсить его нравственным величием нашей превосходной, священной цивилизации. Аннексия — вот что необходимо бедным островитянам! «Братьям, во мрак погруженным, откажем ли в светоче жизни?»

ПИСЬМО РЕДАКТОРУ «ДЕЙЛИ ГРАФИК»

«Хартфорд, 17 апреля

Сэр!

Вашу записку получил. Если две строчки, которые я вырезал из нее и прилагаю при сем, написаны вашей рукой, то вы, как я понимаю, просите «от имени американского народа написать прощальное послание». Помилуйте! Радость американского народа несколько преждевременна: я еще не уехал. А даже когда уеду, то ведь не навсегда!

Да, это правда. Я собираюсь пробыть за границей не больше полугода. Я люблю темп и движение, и как только раздадутся первые трели птиц, повеет весенний ветерок и зацветут первые цветы, как только я почувствую угрозу летней бездеятельности, томной задумчивости, тягучей истомы, я теряю покой, мне не сидится на месте, мне хочется бежать куда—нибудь, где жизнь бьет ключом. Вы меня, конечно, понимаете, наверно и вам знакомо это! Как раз сегодня я уловил в воздухе первые признаки застоя и сказал себе: «Какое счастье, что я уже заказал билеты на пароход, который увезет меня отсюда вместе со всеми моими чадами и домочадцами!» В сегодняшних утренних газетах совершенно нечего читать. Посмотрите на заголовки телеграфных сообщений:

Цветной конгрессмен в опасности.

Волнение в Олбани.

Пять лет тюремного заключения.

Паника на Уолл—Стрит.

Два банкротства. Учетная ставка выросла в полтора раза.

Два уголовных процесса.

Арестован за грабеж на большой дороге.

Нападение на инкассатора газовой компании.

Арестован забастовщик по обвинению в убийстве.

Жизнь короля, подвергшегося нападению, в опасности.

Женоубийца Лузиньяни приговорен к повешению.

Два человека, покушавшиеся на убийство, приговорены к повешению.

Разжигание вражды в баптистской общине.

Роковая ошибка.

Железнодорожное полотно смыто наводнением.

Убийства, совершенные ку—клукс—кланом.

Потрясающее бедствие!

Пятеро детей погребено под рухнувшей трубой; двое умерли

Резня в Модоке.

Риддл предостерегает.

Сын убил отца.

Кровавая драка в Кентукки.

Восьмилетний убийца

Кладбище размыто, гробы всплыли.

Резня в Луизиане.

Поджог здания суда. При попытке к бегству застрелены негры.

Двести или триста человек сгорели заживо!

Потасовка в Индиане.

Город бунтует.

Группа шахтеров осаждена в гостинице.

Из Индианаполиса вызваны войска и полиция.

Ожидаются кровавые события.

Лидеры амазонок неистовствуют.

Ужасная история.

Негр—насильник.

Страшная месть за тяжелораненую женщину.

Труп пробыл 24 часа в огне и изрезан на мелкие куски.

Все сообщения под этими «шапками» датированы вчерашним числом—16 апреля (см. вашу газету!), и, поверьте честному слову, эти самые обыкновенные случаи выдаются за новости! «Ох, — подумал я, — так ведь помрешь со скуки! Похоже, что нигде ничего не происходит. «Заснула, что ли, наша передовая нация? Неужели я должен еще целый месяц сосать лапу, прежде чем заживу интересной жизнью европейских столиц?»

Но ничего, покуда я буду в отъезде, здесь еще может наступить кое—какое оживление.

Вот уже два месяца, как мой ближайший сосед Чарльз Дадли Уорнер забросил свои занятия стариной, и мы написали вместе с ним объемистый роман. Сюжет сочинил он, я же наполнил его фактами. По—моему, это самый изумительный роман на свете. Каждый вечер я просиживаю за ним допоздна, читаю и перечитываю и заливаюсь слезами. Он будет напечатан в начале осени с большим количеством иллюстраций. По—вашему, это реклама? Да? А вы требуете за это деньги, если человек — ваш друг и к тому же сирота?

Изнемогающий от торжественной тишины, всеобщего застоя и глубокого сна, в который погрузилась наша страна,

преданный вам,

Сэмюел Клеменс

(Марк Твен)».