Том 10. Следопыт. Перст Божий

Месяц спустя Мистли Гуайтимотцин принял христианство; сам Эрнандо Кортес был восприемником его при крещении, происходившем в бывшем храме солнца, обращенным по приказанию конкистадора в собор. Вместе с касиком крестились и двести тридцать восемь человек его родственников, принадлежавших к высшей аристократии страны. К прежнему мексиканскому имени князя были добавлены имена Эрнандо Кортеса и титул князя Сиболы.

В тот же день, при громадном стечении народа — как испанцев, так и мексиканцев — вновь обращенный вступил в брак с доньей Марией Хосефой де Сандоваль-и-Кортес, девушкой восемнадцати лет, отличавшейся редкой красотой.

А вечером того же дня князь дал присягу верности Испании в присутствии дона Эрнандо Кортеса дель Балле, вице-короля Новой Испании; при этом князю были вручены грамоты на вечное владение графствами Сибола и Монтесума.

Итак, испанская политика еще раз восторжествовала. Вся мексиканская знать и аристократия окончательно слилась с победителями. Теперь всякое восстание туземцев было заведомо обречено на неудачу: аристократия страны сама сковала себя цепями рабства.

В то время страна Сибола простиралась до крайних пределов Орегона. Впоследствии все эти земли получили название Сеньоры, в честь пресвятой Гваделупской Богоматери, святой покровительницы Мексики. Из «Сеньоры», вследствие искажения в народном произношении, произошло название Сонора, которое почему-то и осталось за этой страной.

Графство Монтесума-Кортес было образовано на территории, столь же мало известной испанцам, как и территория Сибола, а именно — в Аризоне, которую новому графу было поручено присоединить к испанской короне, что тот и исполнил.

Испанцы тогда не имели ни малейшего представления о том, чем были на самом деле эти земли с чрезвычайно многочисленным населением, о которых ходили самые баснословные слухи. Они даже не подозревали, что эти два графства в общей сложности втрое и даже вчетверо больше, чем вся Испания и Франция, вместе взятые.

Из этого следовало, что новый граф де Кортес был самым могущественным князем во всей Новой Испании, не исключая даже и самого вице-короля, с которым он с успехом мог бы вести войну, если бы захотел. Но не таковы были намерения графа Сиболы. Спустя несколько дней после принятия присяги в верности Испании и своего бракосочетания с доньей Марией Хосефой, князь простился с вице-королем и вместе с молодой супругой, а также некоторыми из своих родственников покинул Мехико, чтобы поселиться на своих землях.

Поселив временно донью Марию Хосефу, к которой он питал самые нежные супружеские чувства, во дворце на воладеро, он призвал к себе всех мексиканцев, которые не захотели примириться со своим поражением, и упорно не соглашались покориться испанцам, и уверил их в своем милостивом покровительстве, роздал им земли и предложил поселиться вблизи от него.

Все эти дотоле гонимые правительством люди с радостью поспешили откликнуться на призывы князя, и вскоре там, где расстилалась повсюду голая пустыня, возникли цветущие и густонаселенные города, в том числе и те, которые впоследствии получили названия Тубак, Ариспе и Урес. Однако князь, не довольствуясь тем, что имел в каждом городе по дворцу, построил себе множество асиенд, побуждая к тому же и всех своих родственников. На этих асиендах разводились громадные стада быков, лошадей и всякого скота, возделывались и засевались громадные поля. Словом, здесь велось сельское хозяйство в самых больших размерах.

Менее, чем за двадцать лет, страна эта совершенно изменила свой внешний вид и характер. В необъятных владениях графа почти не осталось пустырей; умирая, он имел отраду видеть плоды своих трудов.

Время шло, год проходил за годом, графы де Кортес и Монтесума продолжали идти по стопам своего славного предка и стали благодетелями обширной страны, где все, от мала до велика, любили и чтили их.

Асиенда дель-Воладеро, тайна которой продолжала свято хранится теми, кому она была известна, не раз служила надежным убежищем для графов Кортесов в трудные минуты, постигавшие временами эту страну.

Все эти передряги стоили много денег графам де Кортесам и сильно пошатнули их значение и влияние. Испанцы с недоверием посматривали на могущественных князей, упорно продолжавших жить в глуши своих поместий, окруженных своими вассалами, за которых они постоянно заступались и отстаивали во всех их недоразумениях с правительством. Вице-король видел в этом тайную оппозицию правительству и постоянную угрозу себе, а потому охотно принимал на веру все доносы, ябеды и даже самые бессмысленные и нелепые клеветы, на которые решались низкие, подлые люди. Но ничто не могло заставить графов отступить от раз принятых ими правил жизни.

Богатства этой семьи, хотя и сильно уменьшившиеся, все же были несметны даже и в начале настоящего столетия, когда разразилась наконец так долго подготавливавшаяся война за независимость Мексики.