Том 10 (XVI век, литература «государственного устроения»)

И призвал он тогда князя Михаила Глинского и Михаила Юрьевича, и докторов своих Николая Люева и Фефила, чтобы начали прикладывать к болячке мазь или чтобы пустили лекарство в рану, чтобы запаха от нее не было. И стал советовать ему боярин его Михаил Юрьевич, утешая государя: «Государь князь великий! Хорошо бы настой приготовить и в рану пускать и рану промывать, а то, государь, тяжело тебя видеть таким измученным; хорошо бы, государь, попускать так день или два, чтобы было, государь, хоть небольшое облегчение твоей болезни; надо бы настой пустить». Князь же великий призвал Николая и стал ему говорить: «Брат Николай! Ты пришел из своей земли служить мне и видел мое великое тебе пожалованье. Можешь ли ты облегчить болезнь мою?» И ответил Николай: «Государь князь великий! Я, государь, был в своей земле, слышал про твое, великого государя, пожалованье и ласку, и я, государь, оставил отца и мать и землю свою, и приехал к тебе, государю, служить, и видел, государь, твое государево великое пожалованье мне, и хлеб, и соль. Но разве можно мне мертвого сделать живым? Ведь я не Бог!» Князь великий повернулся и сказал детям боярским и своим слугам: «Братия, Николай понял, что я уже не ваш». Слуги и дети боярские заплакали горько, при нем — сдерживаясь, так как оберегали его, а выйдя вон, горько плакали и рыдали и сами были как мертвые, видя государя при смерти.

И вечером накануне воскресенья, после того как причастился он святых тайн и успокоился немного, начал великий князь молиться, а сам был как будто в забытьи: «Аллилуйя, аллилуйя, слава тебе, Боже!» А потом — очнувшись — начал говорить: «Как Господу угодно, так и совершается; да будет имя Господне благословенно отныне и до скончания века!»

И приказал князь великий в ночь со вторника на среду перед Николиным днем, 3 декабря, отцу своему духовному Алексею-протопопу держать наготове святые дары в церкви Благовещенья. И тогда же пришел игумен троицкий Иоасаф, и сказал ему князь великий: «Помолись, отче, об устройстве государственных дел, и о сыне моем Иване, и о моих грехах; дал мне Бог и великий чудотворец Сергий — вашими молитвами и просьбами — сына Ивана, и я крестил его в монастыре у чудотворца, и вручил его чудотворцу, и на раку чудотворца положил его, и вам, отче, своего сына на руки дал, и вы молите Бога и Пречистую его мать и великих чудотворцев об Иване-сыне и о моей жене-горюше; да чтобы ты, игумен, прочь не вздумал уехать и из города вон не выезжал!»

В среду пришел к нему отец его духовный Алексей-протопоп и принес к нему святые дары. Князь великий не мог с постели подняться, но за плечи приподняли его, и причастился он святых тайн, и после причастия немного взвару выпил. Призвал к себе бояр своих — князя Василья и князя Ивана Васильевича Шуйских, Михаила Воронцова, Михаила Тучкова, князя Михаила Глинского, Шигону, Петра Головина, дьяков своих — Меньшого Путятина, Федора Мишурина, — и были у него тогда бояре с третьего часа до седьмого; и дал им наказ о своем сыне, великом князе Иване Васильевиче, и об устроении дел государственных, о том, как править после его царствования. И ушли от него бояре, а у него остались Михаил Юрьев, князь Михаил Глинский и Шигона и были у него до самой ночи. И дал им наказ о своей великой княгине Елене, как ей без него жить и как боярам к ней ходить, и обо всем им наказал, как без него царству быть.

И затем пришли к нему братья его, князь Юрий и князь Андрей, и начали его уговаривать, чтобы хоть немного поел. Князь же великий одной миндальной каши отведал чуть-чуть, только к устам поднес; и ушли от него братья. И велел он вернуть к себе брата своего князя Андрея. А тогда были у него Михаил Юрьев, князь Михаил Глинский, Шигона, и начал им говорить князь великий: «Вижу сам, что смерть моя приближается, хочу послать за сыном своим Иваном: хочу благословить его крестом Петра-чудотворца; и хочу послать за женой своей великой княгиней Еленой: хочу проститься с нею». И вновь заговорил об этом великий князь: «Не хочу посылать за сыном своим, великим князем Иваном: мал мой сын, а я лежу в великой немощи, как бы не напугался сын мой, увидев меня». Князь Андрей и бояре начали говорить великому князю, уговаривать его: «Государь князь великий! Пошли за сыном своим, князем Иваном, благослови его. И пошли, государь, за великой княгиней».