Том 11. Из Багдада в Стамбул. На Тихом океане: рассказы

— Сын мой, — начал я в дружески-отцовском тоне, хотя мы были одного возраста, — сын мой, я прошу тебя уяснить то, что произнесут мои уста. Когда входят в господскую комнату, хозяина ее приветствуют, иначе можно прослыть невеждой. И начинать говорить первым — признак дурного тона; хозяин должен сам начать. Надеюсь, ты примешь мои слова доброжелательно, поскольку молодость обязана усваивать опыт зрелости. А теперь ты можешь изложить мне свою просьбу.

У капитана трубка чуть не выпала изо рта и открылся рот от удивления. Он почти прокричал:

— Это не просьба, а приказ!

— Приказ? Сын мой, полезно говорить медленнее, ибо только таким способом можно избежать опасности произнести непродуманные вещи. В Стамбуле нет такого человека, который мог бы мне приказывать. Кто же мне изволил приказать?

— Мужчина, который вчера нами командовал.

— Ты имеешь в виду миралая… — И я добавил имя, услышанное от солдата.

Юзбаши, пораженный, воскликнул:

— Ты знаешь, как его зовут?

— Как слышишь. Что же ему от меня нужно?

— Я приказываю тебе не разыскивать его и никому не рассказывать о вчерашнем.

— Я уже сказал тебе, что мне никто не может приказывать. А миралаю скажи, что эта история появится в следующем номере «Бассирет». А теперь давай закончим нашу беседу.

Я поднялся и пошел в соседнюю комнату. Юзбаши от удивления забыл о способности говорить и даже не встал, когда я с ним прощался.

Было совершенно ясно, что миралай это дело так не оставит, но я был совершенно не обязан ждать его посланцев и стал собираться на выход. Моей целью был монастырь дервишей, где нужно было поговорить с Али Манахом. Как и вчера, я нашел его в келье за молитвой. Мое появление оказалось для него приятной неожиданностью. Я приветствовал его.

— Салам! — поблагодарил он. — Ты снова принес что-нибудь?

— Пока не знаю. Как мне тебя называть — Али Манахом бен Барудом эль-Амасатом или же Эн-Насром?

Он вскочил с дивана и встал рядом.

— Нет! Тихо! — зашептал он. — Выйди через заднюю дверь к кладбищу, я скоро.

Мне показалось, что я выиграл, если только меня не обманули. Я вышел из здания, прошел через двор, миновал решетку и вступил на кладбище. Здесь покоились сотни дервишей, они свое оттанцевали, и лишь камень лежал теперь в их изголовье, а на нем — тюрбан. Свою комедию они отыграли. Я недалеко ушел среди могил, как появился дервиш. Он двигался, погруженный в глубокое раздумье, я пошел следом. Он направлялся в отдаленный угол кладбища.

— Что ты хочешь сказать мне? — спросил он.

Мне нужно было быть осторожным, поэтому я ответил:

— Сначала мне нужно изучить тебя. Можно ли на тебя положиться?

— Спроси уста (настоятеля) — он знает меня!

— А где его найти?

— В Димитри, у грека Колеттиса. До вчерашнего дня мы были в Бахаривекей, но нас обнаружили и изгнали. Уста чуть не застрелили. Его спасло умение плавать.

Так я узнал, что Абрахим-Мамур — предводитель шайки, в Баальбеке он меня не обманул. Но дервиш назвал мне человека, напомнившего мне о более раннем событии. Разве того человека, который был в ступенчатой долине, звали не Александром Колеттисом? И я стал расспрашивать дальше:

— На Колеттиса можно положиться?

— Да. Знаешь, где он живет?

— Нет, я недавно в Стамбуле.

— Откуда ты?

— Из Дамаска, где и встретил уста.

— Да, он был там, но дело не задалось. Какой-то франкский хаким узнал его, и он вынужден был бежать.

— Да, я знаю — он украл лишь часть богатств у богача Шафея ибн Якуба Афара. Оно продано?

— Нет.

— Ты точно знаешь?

— Совершенно точно, ведь мы с отцом — его доверенные лица.

— Я приехал, чтобы обговорить с ним этот вопрос. Я знаю одного надежного человека, который возьмет все. У него все при себе?

— Он прячет их в башне Галаты, в надежном месте. Но ты пришел слишком поздно, потому как брат Колеттиса тоже нашел покупателя, он сегодня придет.

Я насторожился, но не подал виду.

— А где Баруд эль-Амасат, твой отец? У меня для него сообщение.

— А можно ли тебе верить? — спросил он задумчиво.

— Проверь.

— Его можно найти в Эдирне у торговцев Гулямов.

Нельзя сказать, чтобы я не струхнул, ибо на карту был поставлен вопрос жизни и смерти, но действовать нужно было решительно.

— Я знаю, — сказал я как можно спокойнее. — Этот Гулям родственник Якуба Афара из Дамаска и торговца Мафлея из Стамбула.

— Вижу, ты видишь все. Тебе можно доверять.

— Тогда скажи еще, где сейчас твой дядя Хамд эльАмасат?

— И его ты знаешь? — спросил он удивленно.

— Очень хорошо знаю, он бывал в Сахаре и Египте.

Удивление его росло. Я казался ему влиятельным членом их братства. Он спросил, не являюсь ли я дамасским уста.

— Не спрашивай, а отвечай мне!

— Хамд эль-Амасат в Скутари. Он живет у франкского торговца Галэно или Галэне…

— Галэнгре, хочешь ты сказать.

— Господин, ты знаешь абсолютно все!

— Нет, я не знаю одного — как сейчас зовут уста?

— Он из Коньи, и зовут его Абд эль-Миратта.

— Благодарю тебя. Скоро ты обо мне услышишь.