Том 11. Пьесы 1878-1888

После успеха «Медведя» в театре Корша (премьера — 28 октября 1888 г.) Чехов писал шутливо Леонтьеву (Щеглову): «Я сделаюсь популярным водевилистом? Эка, хватили! Если во всю свою жизнь я с грехом пополам нацарапаю с десяток сценических безделиц, то и на том спасибо. Для сцены у меня нет любви <…> В этот сезон напишу один водевильчик и на этом успокоюсь до лета. Разве это труд? Разве тут страсть?» (2 ноября 1888 г.). Но спустя три дня он сетовал в письме Н. А. Лейкину: «Жаль, что у меня нет времени и охоты писать юмористику для сцены» (5 ноября 1888 г.). И 23 декабря того же года: «Когда я испишусь, то стану писать водевили и жить ими. Мне кажется, что я мог бы писать их по сотне в год. Из меня водевильные сюжеты прут, как нефть из бакинских недр» (Суворину).

В 1888 г., едва отправив в «Северный вестник» повесть «Степь», Чехов закончил водевиль «Медведь» и признавался по этому поводу: «Ах, если в „Северном вестнике“ узнают, что я пишу водевили, то меня предадут анафеме! Но что делать, если руки чешутся и хочется учинить какое-нибудь тру-ла-ла! Как ни стараюсь быть серьезным, но ничего у меня не выходит <…> Должно быть, планида моя такая» (Я. П. Полонскому, 22 февраля 1888 г.).

Тогда же в разговорах с друзьями-литераторами Чехов заметил, что водевиль — «не пустяки», что «ничего нет труднее, как написать хороший водевиль. И как приятно написать его!!», а Леонтьеву (Щеглову) советовал не бросать водевили: «Это благороднейший род и который не всякому дается!» (Чехов в воспоминаниях, 1954, стр. 152).

В одном из писем Суворину сказано: «Про Сократа легче писать, чем про барышню или кухарку. Исходя из этого, писание одноактных пьес я не считаю легкомыслием <…> Если водевиль пустяки, то и пятиактные трагедии Буренина пустяки» (2 января 1894 г.).

В Ялте, тяжело больной, Чехов говорил И. А. Бунину, вспоминая «Тамань» Лермонтова: «Вот бы написать такую вещь да еще водевиль хороший, тогда бы и умереть можно!» (И. А. Бунин. Собр. соч. в 9-ти томах, т. 9, М., 1967, стр. 185).

Водевили Чехова шли с большим успехом на профессиональных сценах, в том числе столичных «императорских театров», и чрезвычайно быстро перешли в провинцию и репертуар любителей театрального искусства (см. подробно в примечаниях к пьесам «Медведь»^* и «Предложение»^*

).

12 сентября 1889 г. М. П. Чехов извещал из Москвы двоюродного брата в Таганроге: «У нас теперь три драматических театра: 1. Горевой, 2. Абрамовой и 3. Корша. Четвертый — императорский (Малый). Смотри — не хочу! Во всех трех каждый день жарят Антошины пьесы: у Горевой — „Предложение“, у Абрамовой — „Медведь“, а у Корша — „Иванов“» (ЛН, стр. 857). В конце 80 — начале 90-х гг. шутка «Медведь» ставилась также в Харькове, Киеве, Полтаве, Новочеркасске, Таганроге, Ревеле, Кронштадте, Томске, Иркутске, Тифлисе, Ярославле, Иваново-Вознесенске, Воронеже, Костроме, Симбирске, Пензе. 20 декабря 1889 г. В. В. Билибин писал Чехову: «„Медведь“ и „Предложение“ завоевали всю Россию» (ГБЛ).

3

Самое значительное произведение, созданное Чеховым-драматургом в 80-е гг., — пьеса «Иванов».

В этом томе помещена ранняя редакция этой пьесы (написана и поставлена на сцене в 1887 г.), отнесенная Чеховым к жанру «комедии». В 1888 и 1889 гг. пьеса переделывалась, в результате чего была создана другая редакция, где все действие концентрируется вокруг центрального героя. И произошла коренная перестройка жанрово-стилистической структуры пьесы, которую Чехов назвал теперь уже «драмой». Текст ее печатается в т. XII.

Некоторым современникам ранняя редакция пьесы казалась более удачной и нравилась больше, чем окончательная. Например, артист В. Н. Давыдов поначалу даже отказывался играть в «драме» и безусловное предпочтение отдавал «комедии», которую в свое время принял горячо и с восторгом (письмо Чехову от 22 января 1889 г. — ГБЛ

). Позже артистка М. А. Крестовская, несмотря на то что на сцене уже прочно утвердился текст «драмы», все-таки просила Чехова выслать для спектакля в Вологде не «драму», где, по ее мнению, «очень много пропусков в роли Иванова и вообще урезок в пьесе», а непременно первоначальную редакцию (3 октября 1896 г. — ГБЛ).

Замышляя эту пьесу, Чехов «лелеял дерзкую мечту суммировать всё то, что доселе писалось о ноющих и тоскующих людях, и своим „Ивановым“ положить предел этим писаньям» (Суворину, 7 января 1889 г.).

Среди этих «писаний» можно назвать повесть И. И. Ясинского (Максима Белинского) «Бунт Ивана Иваныча» (1882 г.; переиздана в 1886 г.). «О ней Чехов потом говорил мне, — вспоминал Ясинский, — что она дала ему мысль написать своего „Иванова“, возведя безвольного русского человека в „перл создания“» (Иер. Ясинский. Роман моей жизни. Книга воспоминаний. М. — Л., 1926, стр. 108).

Другое произведение, которое могло послужить толчком к написанию «Иванова», — драма И. В. Шпажинского «Сам себе враг», опубликованная в 1887 г. (см.: В. Е. Хализев. Русская драматургия накануне «Иванова» и «Чайки». — «Филологические науки», 1959, № 1, стр. 23).