Том 11. Творчество

В один из последних солнечных дней, оставив маленького Жака на попечение старушки консьержки, которой они его обыкновенно подкидывали, когда уходили вдвоем, Клод увлек с собой Кристину. Его внезапно охватило желание посмотреть вместе с ней на столь любимые ими когда-то уголки — в глубине души он лелеял надежду, что Кристина может принести ему счастье. Они пошли вдвоем к мосту Луи-Филиппа и четверть часа молча стояли на набережной Дез-Орм, прислонившись к парапету и глядя на противоположный берег Сены, где в старом особняке Мартуа когда-то полюбили друг друга. Потом, все так же безмолвно, они прошли по старому, столько раз исхоженному ими пути; они шли вдоль набережных, под платанами, и на каждом шагу перед ними вставало их прошлое; разворачивались мосты, в пролетах которых виднелся голубой шелк воды; затененный старый Ситэ с желтевшими на солнце башнями собора Парижской богоматери; затопленный солнцем, необъятный изгиб правого берега, заканчивавшийся вдалеке силуэтом павильона Флоры; широкие проспекты, монументальные постройки обоих берегов, жизнь реки, плоты, прачечные, купальни, баржи. Как и раньше, светило, склоняясь, шло по их стопам, закатываясь над крышами отдаленных домов, исчезая за куполом Академии. Закат выдался необыкновенный, лучшего им не приходилось видеть; солнце медленно погружалось среди мелких облаков, принимавших форму пурпурной решетки, все прутья которой искрились золотыми лучами. Прошлое вставало в их памяти, навевая на них непреодолимую печаль, ощущение невозвратно ушедшего счастья, сознание невозможности начать жизнь сначала; древние камни были холодны, нескончаемое движение реки, казалось, унесло частичку их существа, лишив их и очарования первого чувства, и радости надежды. Сейчас они принадлежали друг другу и шли вот так, рядом, растворенные в жизни огромного Парижа, уже не испытывая простого счастья от ощущения теплого соприкосновения рук.

На мосту Святых отцов Клод, удрученный, остановился. Он больше не держал Кристину под руку, он повернулся к ней спиной и смотрел на Ситэ. Она остро почувствовала его отчуждение, и ее охватила глубокая грусть; видя, что он весь ушел в свои мысли, она захотела напомнить ему о себе:

— Друг мой, пора возвращаться, уже поздно… Ведь нас ждет Жак.

Но он пошел по мосту, и ей пришлось последовать за ним. Вот он опять остановился, устремив глаза все туда же, на неподвижный остров — колыбель и сердце Парижа, где в течение веков бьется кровь его артерий, откуда и пошел огромный город, заполнивший равнину. Лицо Клода одушевилось, глаза загорелись, он сделал широкий жест:

— Смотри! Смотри!..