Том 11 (XVI век, сочинения Ивана Грозного и Андрея Курбского)

Третье послание Курбского Ивану Грозному, как и его «История о великом князе Московском», содержит большое число западнорусизмов и полонизмов, что, вероятно, является следствием того, что в языке Курбского произошли очень серьезные перемены, вызванные его длительным пребыванием на чужбине. Это свидетельствует также и в пользу того, что князь рассчитывал на чтение своего послания «светлыми мужами» Польско-Литовского государства. Однако изменения в литературном языке Курбского объясняются не только влиянием новой внешней среды, в которой оказался бывший царский боярин и писатель. Как указывает В. В. Калугин, языковая пестрота в сочинениях Курбского объясняется также и тем, что князь Андрей «сознательно смешивал разнородную лексику, добиваясь особого стилистического и смыслового эффекта». Кроме того, Курбский, усвоив западноевропейские гуманитарные науки и латинский язык в период своего пребывания в Литве и на Волыни, обогащал свои сочинения различными «учеными» заимствованиями, плодами своей новой филологической образованности (см. подробнее: Калугин В. В. Андрей Курбский и Иван Грозный. С. 246—252).

Попало ли Третье послание Курбского к царю Ивану IV вместе с приложенным к нему Вторым посланием в руки адресата, у нас никаких сведений на сей счет нет. Во всяком случае ответа Ивана Грозного на Второе и Третье послания Курбского в рукописной традиции не имеется. Нет никаких упоминаний об этих письмах в русских дипломатических документах и других источниках XVI в. Скорее всего, царь не получил этих посланий Курбского, и этим объясняется «молчание» Ивана Грозного. Так оборвалась переписка непримиримых политических противников.

Третье послание Курбского Ивану Грозному, как и Второе, сохранилось только в составе «сборников Курбского» XVII—XIX вв. В настоящем издании это послание печатается по наиболее раннему и исправному Уваровскому списку 70-х гг. XVII в. — ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 301, лл. 140—159 об. Исправления в тексте Послания делаются по другим спискам XVII в. и выделены курсивом. Имеющиеся на полях списка глоссы на полях воспроизведены в подстрочнике к тексту.

ПОСЛАНИЯ ИВАНА ГРОЗНОГО

ПОСЛАНИЕ АНГЛИЙСКОЙ КОРОЛЕВЕ ЕЛИЗАВЕТЕ I

Подготовка текста, перевод и комментарии Я. С. Лурье

ОРИГИНАЛ

Милосердия ради милости Бога нашего (...) мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии (...) королевне Елизавети Аглинской, Францовской, Хиперской[303] и иных.

Что преже сего не в которое время братъ твой Едвартъ король некоторых людей своих на имя Рыцерта послал некоторыхъ для потреб по всему миру местом, и писал ко всемъ королем и царем и княземъ и властодержцомъ и местоблюстителем.[304] А къ намъ ни одного слова на имя не было. И те брата твоего люди, Рыцертъ с товарыщи, не ведаемъ которымъ обычаемъ, волею или неволею, пристали к пристанищу к морскому в нашемъ граде Двины.[305] И мы и туто какъ подобаетъ государемъ христьянскимъ милостивно учинили ихъ в чести, принели, и въ своихъ в государских в нарядных столехъ ихъ своимъ жалованьемъ упокоили (...) брату к твоему отпустили.

И от того брата твоего приехали къ намъ тот же Рыцертъ Рыцертов, да Рыцерто Грай.[306] И мы и техъ также пожаловали, с честью отпустили. И после того приехал к намъ от брата от твоего Рыцертъ Рыцертовъ, и мы послали къ брату твоему своего посланника Осифа Григорьевича Непею.[307] А гостемъ брата твоего и всемъ аглинскимъ людемъ жаловалную свою грамоту дали такову свободну, какова и нашимъ людемъ торговым не живет свободна, а чаяли есмя то, что от брата вашего и от вас великие дружбы и от всехъ аглинских людей службы.

И в кою пору послали есмя своего посланника, и в те поры брата твоего Едварта короля не стало, а учинилася на государстве сестра твоя Мария,[308] и после того пошла за ишпанского короля за Филипа.[309] И ишпанской король Филип и сестра твоя Марья посланника нашего приняла с честью и к намъ отпустили, а дела с нимъ никоторого не приказали.[310] А в те поры ваши аглинские гости почали многие лукавства делати над нашими гостьми и товары свои почали дорого продавати, что чего не стоит.

А после того учинилося нам ведомо, что и сестры твоей Марьи королевны не стало, а Филипа короля ишпанского аглинские люди с королевства сослали, а тебя учинили на королевстве.[311] И мы и тутъ твоимъ гостемъ не учинили никоторые тесноты, а велели имъ по первому торговати.

А сколько грамот и приходило по ся места, — а ни у одной грамоты чтобы печать была одна! У всех грамотъ печати розные. И то не государскимъ обычаемъ, а такимъ грамотам во всех государьствах не верят. У государей в государстве живет печать одна. И мы и тутъ вашимъ грамотамъ всемъ верили и по темъ грамотам делали.