Том 12

Стелла, остановившаяся от окрика Эшерста, помогла ему вытащить брата на песок и вместе с Фрэнком стала растирать его неподвижное тело. Младшие испуганно следили за ними. Скоро Холлидэй стал улыбаться и слабым голосом заявил, что считает это большим свинством со своей стороны. Если Фрэнк даст ему руку, он сможет дойти до скалы, где лежит его платье. Эшерст помог ему встать и взглянул в мокрое, заплаканное и раскрасневшееся лицо Стеллы, на котором не было и тени прежнего спокойствия. «Я назвал ее просто Стеллой, подумал Эшерст, — интересно, не рассердилась ли она?»

Когда они одевались, Холлидэй тихо сказал:

— А ведь ты спас мне жизнь, дружище!

— Чушь!

Одевшись, но еще не вполне успокоившись, все отправились в отель и сели пить чай. Холлидэй ушел в свою комнату полежать. Сабина вдруг перестала есть хлеб с вареньем и объявила:

— Послушайте, ведь вы настоящий герой!

— Ну, конечно! — подхватила Фрида.

Эшерст заметил, что Стелла опустила глаза. Он встал и смущенно отошел к окну. Он услышал, как Сабина горячо зашептала: «Знаете, давайте все заключим кровный союз. Где твой ножик, Фрида?» Краешком глаза Эшерст видел, как все три девочки торжественно укололи себе палец и выдавили по капле крови на бумажку. Он повернулся и пошел к двери. Но его моментально поймали.

— Вот упрямец! Не удирайте!

Две младшие повисли на его руках и потащили к столу. На клочке бумаги была кровью нацарапана какая-то фигурка и три имени: Стелла Холлидэй, Сабина Холлидэй и Фрида Холлидэй, — тоже выведенные кровью, лучами сходились к ней.

— Вот это вы, — объяснила Сабина, — нам надо еще поцеловать вас!

— О-обязательно, — серьезно подтвердила Фрида.

И прежде чем Эшерст успел опомниться, к его щеке прильнули мокрые волосы. Кто-то укусил его в нос, ущипнул в левую руку, маленькие зубки мягко захватили его щеку. Потом его выпустили, и Фрида крикнула:

— Ну, а теперь Стелла!

Эшерст, красный и растерянный, уставился через стол на красную и растерянную Стеллу. Сабина фыркнула.

— Ну, скорее, — крикнула Фрида, — а то вы нам портите все дело!

Странное смущение горячей волной охватило Эшерста, но он сказал почти спокойно:

— Замолчите, бесенята!

Сабина снова фыркнула.

— Ну, если не хотите целоваться, пусть она поцелует свою руку, а вы ее приложите к носу. Так тоже считается!

К удивлению Эшерста, девушка поцеловала свою руку и протянула ему. Он торжественно взял эту тонкую прохладную ладонь и приложил к щеке. Обе девочки захлопали в ладоши.

— Теперь мы обязаны всегда спасать вам жизнь! — объявила Фрида. Стелла, дай мне еще чашку чаю, только не такого слабого.

Все вернулись к чайному столу, а Эшерст свернул бумажку с подписями и спрятал в карман. Разговор перешел на корь и ее хорошие стороны — вволю апельсинов, меда и никаких уроков.

Эшерст молча слушал, обмениваясь со Стеллой дружескими взглядами. Ее лицо снова стало ясным, золотисто-розовым под легким загаром. Эшерсту было необычайно приятно, что эта прелестная семья так ласково приняла его в свою среду, и он с упоением любовался хорошенькими личиками девочек. После чая обе младшие начали возиться с гербарием, а он подошел к креслу у окна, где сидела Стелла, и, разговорившись с ней, стал рассматривать ее акварельные рисунки. Все казалось ему чудесным сном. Время остановилось, все было забыто, все, что, не касалось настоящего, потеряло свое значение. Завтра он вернется к Мигэн, и от этого чудесного сна останется только клочок бумаги, где кровью нацарапаны имена этих детей. Детей… но Стелла уже не ребенок, она одних лет с Мигэн!

В ее голосе, смущенном, сдержанном, отрывистом, проскальзывали дружеские нотки, и когда Эшерст умолкал, ей говорилось как-то легче. В ней было что-то целомудренно чистое и холодное — спящая красавица…

За обедом, к которому Холлидэй, наглотавшийся морской воды, не вышел. Сабина неожиданно объявила:

— А я буду называть вас просто Фрэнк.

— Фрэнк, Фрэнк, Фрэнк! — запела Фрида. Эшерст засмеялся и поклонился.

— Каждый раз, как Стелла назовет вас «мистер Эшерст», она заплатит штраф. Глупые церемонии!

Эшерст посмотрел на Стеллу. Ее лицо медленно стал заливать румянец. Сабина расхохоталась, а Фрида крикнула:

— Го-го! Смотрите на нее! Пожар! Пожар!

Эшерст схватил обеими руками по пряди светлых волос.

— Послушайте, шалуньи! Оставьте Стеллу в покое, не то я вас свяжу друг с другом.

— Ух, — завизжала Фрида в восторге, — какой злюка!

А Сабина лукаво заметила:

— Вы-то зовете ее просто Стеллой!

— А разве нельзя? Имя чудесное!

— Пожалуйста! Мы вам позволяем.

Эшерст выпустил белокурые пряди. Стелла! Как она назовет его после этих шуток? Но она не обращалась к нему по имени, и позже, когда все собрались идти спать, он нарочно сказал:

— Спокойной ночи, Стелла!

— Спокойной ночи, мист… спокойной ночи, Фрэнк. Знаете, все-таки вы молодец…

— Ну, ерунда!

Ее рука внезапно крепче сжала его руку и тотчас же отпустила.