Том 12. Ключи от Волги

Сейчас, разглядывая снимок, я вижу полоски лыжни, цепочки следов на снегу, вижу теодолит, лыжи и палки, стоящие у палатки, какое-то снаряжение на снегу. Вижу: один из семи левой рукой прикрывает лицо — там, внизу, мороз тоже около сорока. В момент же съемок глаз улавливал три детали всего.: люди, палатка, флаг.

Тут на снегу красный цвет особенно выделяется и волнует тоже особенно.

Круг, еще круг. И еще — хочется быть уверенным в съемке. И отворот в сторону. Теперь с Ил-14 будет сброс. С высоты мы видим, как это все происходит. Самолет проносится прямо над лагерем. И — точный расчет! — парашют с мешком груза падает в двадцати шагах от палатки. Четыре захода — и дело сделано. Теперь прощальный пролет. Опять поднятые кверху руки, но кто-то уже склоняется над сброшенным грузом. Там среди снаряжения, еды, гостинцев, газет и писем есть и моя маленькая посылка — семь веточек вербы, срезанных в Подмосковье накануне полета сюда.

На лыжне в Подмосковье я встречался с этой семеркой.

Идешь налегке, а у них в рюкзаках — кирпичи.

Шутили: «Тяжело в ученье — легко в бою». Теперь пришло испытание. Они очень его хотели и держатся молодцами. Наш прилет сегодня, конечно, праздник для них. По радио предлагаем: «Мы можем сесть рядом с вами, ребята!» Они единодушно ответили: «Нет!» Условие экспедиции: никакого контакта с людьми, разве что станет необходимой медицинская помощь… Ну что же, тогда махнем на прощание рукой. Нам возвращаться на материк, их путь на север по океану.

Рядом со мной в самолете сидит товарищ по «Комсомолке» Владимир Снегирев. Он очень взволнован: «Они идут… Я счастлив — они идут…» Снегирев — кровная часть этой группы.

Вместе многие годы тренировались, вместе были в трудных походах тут, в Арктике, вместе мечтали об этом главном походе. Теперь Владимир в группе обеспечения, он ответственный секретарь штаба экспедиции, постоянно держит связь с группой по радио, подбадривает родственников идущих, пишет репортажи в газету, и я не удивляюсь, видя сейчас Владимира задремавшим на плече штурмана Рудакова. Впрочем, ненадолго. Протирая глаза, он улыбается: «Они идут. Они идут к полюсу. Как долго мы все об этом мечтали».

Идут… А зачем идут? Кто их гонит? Среди множества писем, приходящих сейчас в редакцию, писем с горячей поддержкой экспедиции и пониманием ее задач, есть и такой вот вопрос: «Зачем?» Вопрос этот столь же старый, как и вся история человека. Всегда кто-то шел по земле, обрекая себя на лишения, даже на гибель, а кто-то сидящий в спокойном тепле у костра ли в пещере или у ящика телевизора говорил: «Зачем?» Вопрошавших никто не помнит. Тех же, кто шел, история знает. Назвать имена?

Их великое множество. Вот из самого первого ряда: Колумб, Магеллан, Гагарин, Армстронг.

Усилием легиона других смельчаков были открыты на земле материки, острова, глубины, проливы, полюса, морские пути, покорены горы, нанесены на карту мельчайшие очертания лика Земли, исследованы пещеры, течения вод, открыты рудные залежи. Наконец, человек глянул на Землю со стороны, из холодного космоса. Все это нельзя было сделать, сидя на камушке возле дома или на мягком диване. Надо было идти.

Палатка! Она похожа на ярко-оранжевый детский шарик, занесенный сюда ветрами.

Тут, на Севере, едва ли не каждая точка отмечена чьим-нибудь именем. Гляжу сейчас вот на карту: поселок Черский, острова Шмидта и Ушакова, мыс Дежнева, мыс Челюскина. Усилиями идущих прирастала наша земля, наша страна на север и к востоку от Волги. И прав поэт, написавший:

Землеходцы  прошли  босые,
Топором  прорубая  путь.
 Не  забудь  их,  моя  Россия,
 Добрым  именем  помянуть.

Уместно ли, размышляя об этом походе семерки, вспоминать знаменитые имена?

Уместно. Уместно потому, что, бросая вызов пространствам, человек всегда подвергал испытанию свою волю, свои физические и духовные возможности. И в этом смысле Семен Дежнев, капитан Кук, Пржевальский, Нансен, Валерий Чкалов стоят рядом. Возможно, чуть в стороне от них стоит Амундсен — его упрекают иногда в рекордсменстве. Но кто, скажите, без уважения произносит это славное имя: Амундсен? И почему мы чтим и этого землепроходца?

Потому, что победы его — это победы человеческого духа, человеческой воли, это важнейшие точки отсчета человеческих возможностей.

Люди в суете повседневности должны, оглянувшись, иметь образцы: «Да, это человек может». Очень важно для человеческого рода иметь образцы мужества и выносливости.