Том 12. Лорд Дройтвич и другие

Монотонность сидения у себя в комнате — единственном месте, где Джилл не рисковала наткнуться на мебельного торговца с блокнотом и карандашом, — она разнообразила долгими прогулками, старательно избегая того маленького квартала, который прежде и составлял для нее весь Лондон. Но все равно ей не всегда удавалось уклониться от встреч с прежними знакомыми. Однажды, срезая путь по Леннокс Гарден к большой пустынной Кингс-роуд, простиравшейся в кварталах, неведомых тем, для кого весь Лондон ограничивался Уэст Эндом, она нечаянно наткнулась на Фредди. 1от куда-то шел в своих красивейших брюках и белых гетрах, больно уязвивших чувства его друга Генри. Встреча была не из самых приятных. Остро чувствующий неловкость ситуации, Фредди пунцово алел и нес какую-то околесицу. Да и Джилл, которой меньше всего хотелось беседовать с человеком, тесно связанным в ее сознании со всем, что она потеряла, была не речистей. Расстались они без сожаления. Одно хорошо — Джилл узнала, что Дэрека в Лондоне еще нет. Он телеграфировал, чтобы ему переслали его вещи, и уехал дальше на север. Фредди об их разрыве узнал от леди Андерхилл, в разговоре, оставившем неизгладимый след в его памяти. О денежных трудностях Джилл он и понятия не имел.

После этой встречи тяжесть, лежавшая на душе у Джилл, стала чуть легче. Случайной встречи с Дэреком ей было бы не вынести, и теперь, когда она узнала, что такая опасность ей не грозит, жизнь стала капельку приятней. Тянулись кое-как дни и, наконец, наступило утро, когда в сопровождении дяди Криса, многословно и обстоятельно разглагольствующего об «улаживании дел», она отправилась в такси на вокзал к поезду на Саутгэмптон. Ее последним впечатлением от Лондона были длинные ряды унылых домов, кошки, бродившие по задним дворам среди чащоб сохнущего белья, и дымная серость, сменившаяся, когда поезд набрал скорость, ясной серостью пригородов и красивыми буро-зелеными красками деревень.

Потом — суета и суматоха на лайнере; спокойное однообразие плавания, когда, выходя на палубу по утрам, ты обнаруживаешь, что судно демонстративно торчит на том же самом месте, где находилось накануне, и невозможно понять, сколько же сотен миль оно миновало. Но вот, наконец, и плавучий маяк нью-йоркской гавани, и сам Нью-Йорк, вздымающийся в небо, точно город из сказки. Манящий и зловещий одновременно, приветливый, но и угрожающий.

— Ну вот, милая, — снисходительно проговорил дядя Крис, будто бы даря ей игрушку, которую смастерил для нее самолично. — Вот он, Нью-Йорк!

Они стояли на палубе, опершись на поручни. У Джилл перехватило дыхание. В первый раз с той минуты, как грянула беда, ей стало повеселее. Невозможно смотреть на огромные здания, окружавшие нью-йоркскую гавань, без восторженного предвкушения. В памяти Джилл осталась с детства смутная картинка того, что она видела сейчас, но неверная, неотчетливая. Зрелище этого высоченного города как-то стерло все случившееся. Она ощутила, что жизнь начинается заново.

Дядя Крис, старый путешественник, реагировал не так бурно. Безмятежно покуривая, он говорил на земные темы — про грейпфруты и гречишные оладьи.

Только сейчас он впервые затронул будущие перспективы с практической точки зрения. В плавании он много разглагольствовал, но в детали не вдавался. Когда же появилась земля обетованная — совсем близко, бисквитом добросишь, и вдоль кромки огромного лайнера засновали буксирные суденышки, будто щенки вокруг матери-собаки, он снизошел до подробностей:

— Себе я сниму где-нибудь комнату и начну оглядываться. Интересно, на месте ли еще старый «Холланд Хаус». Слышал краем уха, вроде бы его уже снесли. Роскошное было местечко. Ел я там стейки в… забыл уж в каком году. Да, наверное, его все-таки снесли. Ничего, найду еще, куда пойти. Сразу же тебе напишу и сообщу свой адрес, как только он у меня появится.

Джилл резко отвернулась от линии горизонта.

— Что значит — напишешь?

— А я тебе разве не говорил? — весело воскликнул дядя Крис, избегая, однако, изо всех сил ее взгляда, поскольку понимал, что сообщать такую новость все-таки не совсем ловко. — Я договорился, ты погостишь пока что в Брукпорте — это на Лонг-Айленде, ну, где-то там, у твоего дяди Элмера. Ты, наверное, и забыла совсем, что у тебя есть еще один дядя, Элмер, — быстро тараторил он, не давая ей словечка вставить. — Брат твоего отца. Раньше он был дельцом, но несколько лет назад ушел на покой и занялся фермерством. Кукуруза и… — запнулся дядя Крис, — словом, кукуруза. Ну, всякое такое. Тебе он понравится. Расчудеснейший человек. Сам с ним незнаком, но все так говорили, в один голос, — добавил дядя Крис, который ни словечка не слыхал про Элмера Маринера. — Как только мы решили плыть сюда, я дал ему телеграмму и получил ответ, он с радостью примет тебя в гости. Тебе будет с ним распрекрасно!