Том 12. Преображение России

— Будет?.. Неужто как в девятьсот пятом? — несколько даже испуганно поглядел не на него Полезнов, а на рыжеволосую, подкалывавшую в это время косу: ей он все-таки больше верил.

— Нет, не как в девятьсот пятом, а го-раз-до лучше! — успокоила та.

— Значит, опять имения будут громить?

— А у вас что? Имение?.. Вы — помещик?

— Ну вот, какое там имение, что вы! — усмехнулся он: он действительно повеселел как-то оттого, что не успел стать помещиком, что был, и не очень давно, случай купить, небольшое правда, имение недалеко от Бологого и не так дорого, но он все-таки удержался, не купил, — оказалось, хорошо сделал.

Во двор между тем порядочно набилось народу, и из ближней кучки какой-то тощий и высокий, но довольно легко одетый кричал сипло:

— А я вам говорю, что они заранее приготовились!.. На Невском везде патрули, я сам видел!.. И казачьи пикеты!..

Тут он жестоко закашлялся, согнувшись и двигая спиной, так что Полезнов сказал сожалея:

— Таким бы дома надо сидеть, а не по холоду с другими ходить!..

Но длинная спина кашлявшего напомнила ему тоже длинного и худого князя Абашидзе, и он спросил зоолога с беспокойством:

— А как же с войной в подобном случае, если и в самом деле революция будет?

— К черту войну!.. Долой войну! — ответил тот очень решительно. — Навоевались!.. Довольно!.. Вы согласны с этим, Лев Львович?

Полезнов решил обидеться.

— Дался вам какой-то Лев Львович! Меня Иван Ионычем зовут, если вам желается знать, а совсем не Лев Львович!

— Неужто не Лев Львович! — весело шутил бритый, а рыжуха все возилась с тяжелым слитком волос и смотрела куда-то в сторону.

Полезнов обиделся и на него и на нее тоже и, вдруг повернувшись решительно, пошел к воротам.

Улица была уже чиста; народ толпился только на тротуарах. Трое или четверо конных полицейских медленно передвигались около самых тумб и кричали:

— Про-хо-дите, вам сказано!.. Про-хо-ди-и та-ам!..

Иван Ионыч взял направление на Невский и пошел, выставив вперед правое плечо, как он всегда ходил в толпе, которую нужно было буравить.

Глава третья

Когда он дотолкался, наконец, до Невского, то возле остановки трамвая думал дождаться вагона на Знаменскую площадь, чтобы заехать к полковнику Абашидзе спросить, когда можно будет получить в интендантстве деньги (приходилось что-то более двадцати семи тысяч), но вагона все не было. Да и обратно не шли вагоны: рельсы трамвая блестели пустынно. Это было бы само по себе с непривычки жутко, пожалуй, если бы не огромная толпа около.

Но вот подъехал городовой на крупной серой лошади. Шапка с медной бляхой заиндевела. Уздечку он держал левой рукой, а в правой, в теплой белой варежке, зажал ременную нагайку. Был он мясист и лилово-красен. Крикнул хрипло:

— По случаю порчи вагонов не будет ходить!..

— Что? Забастовка! — крикнуло несколько голосов ответно около Полезнова.

— Ка-ак это забастовка?.. Я вам говорю: по случаю порчи!.. Ррасходи-ись!

— Мало ли что ты скажешь!.. Тоже: «я говорю!..» Фараон чертов!.. Сельдь!..

Полезнов видел кругом лица то насмешливые, то сумрачные, то очень яростные… Подъехал казачий патруль — шесть всадников по три в ряд… Тут Иван Ионыч в первый раз в жизни внимательно присмотрелся к колыхавшимся за спинами казаков геройским пикам, но сами казаки оказались молодой и хлипкий народ. Мелкие лошадки их тоже не понравились Полезнову. Однако он решил про себя: «Если трамвая не будет, нечего и стоять…» Разнообразно ворочая правым плечом, которое считал надежнее левого, он выбрался из этой толпы, но, немного пройдя по тротуару, попал во вторую, а едва пробился через нее — в третью… Извозчиков же нигде не было видно.

Какого-то встречного черноусого капитана он спросил:

— Неужто извозчики тоже забастовали?

Тот оглядел его небрежно и буркнул:

— Очевидно.

— Какой же им, однако, расчет? — хотел он узнать у капитана, но тот шевельнул только бровями и прошел поспешно, точно опасаясь, как бы не задал он ему вопроса насчет того, что это такое вообще происходит и к чему может привести.

Именно это и хотел спросить Полезнов. Он считал, что, работая на армию, он только офицерам мог поверить, как своим, а не какому-то бритому магистру в шляпе.

Часто слышал он кругом чужую, колкую речь беженцев — это его заставляло усерднее искать глазами военных.

Обычно их бывало много — не меньше половины уличной толпы, и раньше не то что выделялись они, они давили собою штатских: просто из-за них невзрачными, ненужными, лишними какими-то казались штатские. Несмотря на плохие дела на фронте, они шли молодцевато, выпятив груди, очень часто поблескивая крестами, даже и белыми на георгиевской ленте. Теперь они как будто сами хотели теснее перемешаться с невоенными, глядели проще и держались сутулее.

Квартала за два до Аничкова моста Полезнов хотел было свернуть в боковую улицу, чтобы обойти Невский стороной, однако те же густые толпы и те же казачьи патрули были и здесь.