Том 12 (XVI век, литература «обобщающих предприятий»)

Угры же сташа въ станохъ Батыевыхъ, татарове же, приходяще ко станомъ своимъ и с пленомъ, не ведяще бывъшаго. Угры жа пленивъ отнимающе, самех же варваръ и немилостивно погубляху. Токмо елице, въсхотеша веры еже въ Христа, техъ оставиша.

Сотворенъ же бысть медным льяниемъ краль, на коне седя и секиру в руце держа, еюже Батыя уби, и въдруженъ на томъ столпе на видение и память роду и до сего дне.[46]

И тако збысться реченное: «Мне отмщение, и аз въздамъ месть»,[47] — глаголеть Господь, — до зде убо яже о Батыи повесть конець приатъ. Богу нашему слава ныне, и присно, и в векы веком! Аминь.

ПЕРЕВОД

В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. СЛОВО ОБ УБИЕНИИ ЗЛОЧЕСТИВОГО ЦАРЯ БАТЫЯ

И так как этому злочестивому и коварному мучителю недостаточно было того, что он столько жестокого, тяжкого и горестного причинил христианам и такое множество погубил людей, то он попытался свершить то же самое и во всей вселенной, чтобы даже и не упоминалось имени христианства.

И тогда устремился он к западным странам, иначе говоря, к Угорской земле, опустошив многие земли и города. И был он подобен второму Навуходоносору, разорившему град Божий Иерусалим; только этот был еще злее и губительнее того, покоряя крепости, а села и города сжигая, одних людей убивая, а других пленяя. И сбывалось тогда пророческое слово: «Боже, пришли племена в достояние Твое и осквернили церковь святую Твою». И еще: «Повергли трупы рабов Твоих на съедение птицам небесным, а тела преподобных Твоих — зверям земным». Потому-то тогда весь род человеческий, все плакали, все вздыхали и все «увы!» взывали. Другие же говорили: «Зачем мы не умерли, как ранее жившие люди?! Тогда бы мы этих бед не видели. Или мы грешнее других, что нас постигла такая беда?» Но не было никого, кто бы утешил их, ибо свершилось это не по воле людей, но ниспослано было Богом за грехи наши.

Вот так гнев Божий и дошел до самого угорского города Великого Варадина, что расположен посреди Угорской земли, имеет мало обычных деревьев, но много плодовых и изобилие виноградников. Город же весь был окружен водою и из-за такого укрепления никого не боялся. Посреди же города башня стояла такая высокая, что изумляла видевших ее.

Властелином же той земли над уграми, чехами, немцами и над всем Поморием, даже до Великого моря, был тогда король Владислав. Прежде угры были православными, приняв православие от греков, но не споспешествовали тому, чтобы родственным языком изложить письменность; и так как римляне находились неподалеку, они склонили их стать последователями своей ереси. С тех пор и поныне так и осталось.

Вот так и этот, выше упомянутый король Власлов, пребывал таким же, повинуясь римской церкви до тех пор, пока к нему не является святой Савва, архиепископ сербский. И побуждает его снова обратиться к непорочной христианской греческой вере, не явно, но тайно, ибо боялся он возмущения против себя угров. И преподобный Савва пробыл, поучая его православию, пять месяцев, а потом ушел назад, оставив у него одного священника, да и тот проживал как один из прислужников.

Тот же окаянный из окаяннейших царь Батый пришел в эту землю, города разрушая и Божьих людей умерщвляя. И так как властелин Власлов, которого преподобный Савва называл Владиславом, не успел собрать своих людей из-за удаленного расстояния между землями, то Батый, улучив благоприятное время, делал что хотел. А властелин тот, видя гнев, постигший всю землю, плакал, не зная, что делать; многие дни так пробыл, ни хлеба, ни воды не вкушал, только пребывал на уже упомянутой башне, обозревая совершаемое безбожными.

А сестру его, бежавшую, было, к брату своему в город, те варвары настигли, взяли в плен и отвели к Батыю. И король Владислав видел это и, вновь предавшись горькому плачу и рыданию, начал молить Бога, говоря: «Это ли щедрое милосердие твое, о Владыка, за которое ты, безгрешный, пролил свою кровь за наши грехи?! Отдал нас в руки царя, законопреступного и самого злого во всей земле! Во имя Твое, не оставляй нас совсем! Вот ведь что говорит мучитель: «Где же их Бог?!» — Господи Боже мой, помоги и спаси нас по милосердию твоему, и поймут все, что Ты один — Владыка всей земли». — Это и многое другое говорил он плача, и слезы, лившиеся из его очей, были подобны речным стремнинам. И там, где они падали на мрамор, они прожигали его насквозь, и чудо это и по сей день можно видеть на мраморе.

И с этого часа познали они Божью помощь. Некто сказал королю: «За слезы твои дает тебе Господь победить царя злочестивого». Хотел он рассмотреть лицо говорившего, но так и не увидел его.

А когда он сошел с башни той, увидел он оседланного коня, никем не удерживаемого, а на нем сечиво, иначе сказать — секиру. И после того окончательно уразумел: быть Божьей помощи. И тогда властелин, сев на коня того, вышел на противника из города с теми воинами, сколько оказалось с ним.