Том 12 (XVI век, литература «обобщающих предприятий»)

Итак, следуя этому убеждению, — так Бог о его спасении заботился — приходит он в именитый Великий Новгород, который молва называет так, приходит же неоткрыто в город и не представляясь первостоятелю, но как один из нищих и странников, нигде никому не являясь и ни с кем не беседуя. И пришел он, наставляемый Богом, на реку Вишеру, и тут небольшой шалаш поставил, и молился там пред образом Пречистой Богородицы, который с собой имел. Случилось неким людям из Новгорода видеть его так, в молитву погруженного, ибо был тогда пост святых апостолов, и лицо его все покрыто было комарами, и его совсем не было видно. И в дальнейшем люди те дивились его житию и признали в нем истинного Божьего человека.

И как понял он, что узнан был, тогда ушел оттуда в другое место, к реке, именуемой Сосница, и там поселился, где еще более суровое житие проходить начал, в посте и молитве упражняясь. Но поскольку «нельзя скрыться граду, на верху горы стоящему», известно стало неким людям о житии его, и стали к нему приходить и самое необходимое ему приносить. Понемногу затем и слух пошел о нем по всему Новгороду, даже и до самого архиепископа Иоанна, который занимал тогда <первосвятительский> престол той церкви. Потому отправляет тот посыльного к нему узнать: кто, и каков он есть, и каково житие его, так как искушает архиепископа желание упрекнуть его за то, что он не почтил архиерейскую власть и без объявления о себе поселился тут. Когда же посланный от архиепископа пришел к нему, то будто со строгостью сказал ему: «Как посмел ты остановиться здесь, на этом месте, без благословения архиепископова?» Савва же отвечал со смирением притчею: «Одна девица сидела у окна своего рядом со зрелищем и без стыда на все смотрела; другая же в том же дому у иного окна сидела, с благоговением хранила девственную чистоту свою. И проходящие там люди о первой деве и о бесстыдстве ее говорили:»Сия девица в суетности своей не сохранит чистоту свою». О другой же сказали: «Эта дева, с благоговением так сидящая, сбережет чистоту свою без порока». Нам же, господин, тем более лучше внимать себе и оставаться на том пути, по которому шли, ибо мы здесь, в этой пустыни, живем, не тебя избегая, но от мира удаляясь, молитв же твоих и благословения мы всегда желаем, чтобы они пребывали с нами».

Возвратился же посланный к архиепископу и поведал ему все о блаженном Савве: и о жизни его, и о посте, и о нищете. Архиепископ, услышав это, желанием одолеваем, захотел сам видеть его. И когда шел архиепископ к его жилищу, то встретил <архиепископа> еще далеко <от того места, где находилось жилище его> блаженный Савва в простых ризах, потому что обычай у него был — всегда так ходить. И как увидел он архиепископа, пал пред ним с глубоким смирением, поклонился, как следует поклониться святителю. Архиепископ же, благословив его и не зная, что он и есть Савва, а думая, что это некий странник, велел ему сесть вместе с собою и ехать с ним до жилища Саввы; и хотя тот и не смел позволить себе сесть рядом с ним, но он удостоил его <этого>. И когда так случилось, и архиепископ имел с ним беседу духовную, то разглядел он в нем не простого человека, а некоего совершенного мужа, и за это еще больше полюбил его. Когда же они были около жилища, то встал Савва поспешно с места своего, со смирением поклонился архиепископу и признался ему, что «я и есть грешный Савва». Архиепископ удивился тогда его смирению и с любовью благословил, затем оба вошли в дом Саввы и там о многом беседовали. И когда много времени минуло, архиепископ, наставив Савву неотступно в терпении пребывать, и, так укрепив его и напитав не только духовной пищей, но и телесной, во град возвратился, восхваляя великое в Боге житие старца. И с тех пор архиепископ огромную веру приобрел в блаженного Савву и как некоего великого мужа почитал, и потому всегда необходимое ему посылал.

О разбойниках. Чудо 1.

И стал Савва и кельи строить братии для жилья. Не вынес этого лукавый враг, но, позавидовав ему, подговорил нескольких разбойников прийти к нему и напакостить, предполагая, что у него есть богатство. И пришли к нему, когда он строил келью, и с притворным благоговением благословения попросили. Старец же, раскрыв их обман, что это разбойники, <и сего ради> как бы с просьбой обращается к ним: «Чада, сделайте милость, помогите мне поднять бревно на стену». Велит же им за самый тонкий конец взяться, сам же за тяжелый конец берется, поднимая бревно. Когда же они все вместе не смогли своего конца на стену поднять, то старец с Божьею помощию, как силач, один взял бревно и на стену водрузил. Видевшие же это разбойники друг на друга с удивлением смотрели и стыдом и страхом объяты были, наконец, и вообще убежали, боясь, как бы не истерпеть от старца какого-нибудь вреда.

Чудо 2. О создании монастыря.