Том 13. Господа Головлевы. Убежище Монрепо

P. S. Последние строки были уже написаны, как я прочитал в романе «Братья Карамазовы», соч. писателя Достоевского, следующую тираду, произносимую некоей г-жой Хохлаковой: «Женское развитие и даже политическая роль женщины в самом ближайшем будущем — вот мой идеал. У меня у самой дочь, и с этой стороны меня мало знают. Я написала по этому поводу писателю Щедрину. Этот писатель мне столько указал, столько указал в назначении женщины, что я ему отправила прошлого года анонимное письмо в две строки: «Обнимаю и целую вас, мой писатель, за современную женщину, продолжайте». И подписалась: «мать». Я хотела было подписаться: «современная мать» и колебалась, но остановилась просто на матери: больше красоты нравственной, да и слово « современная» напоминало бы им(?) Современник — воспоминание для них(?) горькое, ввиду нынешней цензуры…» Такого письма я не получал, и вся эта «выдумка», очевидно, сочинена салопницей Хохлаковой для того, чтоб напомнить: был, дескать, журнал «Современник», так вот не он ли устами «писателя» Щедрина продолжает говорить. Ах, эти салопницы! То из старой одежи чего-нибудь на бедность просит, а то вдруг, ни с того ни с сего, съязвит. Съязвит глупо, беззубо, но в то же время ужасно противно, хоть форточки отворяй! Вот хоть бы в данном случае: об чем докучает салопница Хохлакова? — об том, чтоб я продолжалписать о назначении современнойженщины. Но я об этом-то именно предмете всего менее и писал, а следовательно, не только не мог «столько» указать г-же Хохлаковой, но просто ничего. Вот если б вы, салопница Хохлакова, поблагодарили меня за изображение людей, «которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси» — такой благодарности, быть может, я заслуживал бы. Подобных людей я действительно изображал и надеюсь изображать и в будущем без ваших просьб. Останетесь довольны.

Не удовлетворившись этим ответом, Салтыков продолжил свой спор с Достоевским и в фельетоне «Первое ноября». Скрытая полемика между обоими писателями велась на протяжении десятилетий. Конкретные обстоятельства, побудившие Достоевского в «Братьях Карамазовых» открыто выступить против Салтыкова, остаются невыясненными. При подготовке отдельного издания «Круглого года» Салтыков исключил из текста оба полемических отрывка. Подробнее см.: С. Борщевский, Щедрин и Достоевский, Гослитиздат, 1956, стр. 314–322.

Салтыков затрагивает в фельетоне проблему взаимоотношений писателя с читателем-другом, раскрывая свое понимание задач общественно-литературной деятельности (см. стр. 747).

Письма литературных героев к рассказчику — «дяде» раскрывают ироническое отношение Салтыкова к признанию «основ», провозглашенному в фельетоне «Первое августа».

Наглотавшись от представителей современного русского критиканства разных эпитетов…— Так, например, в «Дорожных заметках» ( MB, 1879, № 249) о Салтыкове говорилось следующее: «Мне случилось прочесть эту переписку <видимо, письма Карамзина, Батюшкова и Вяземского> вслед за какой-то статьей Щедрина. Господи, что за различие! Точно я перескочил в благоуханный сад из псарни, наполненной смрадом, визгом и свистом арапника!»