Том 13. Охотники за пчелами. Каменное сердце

Дон Торрибио ничего не ответил и только вздохнул Дон Фернандо между тем продолжал, бросая потухшую пахитоску и готовясь закурить другую:

— В свою очередь, любезный сеньор, я вам признаюсь, что несмотря на редкостную неспособность людей, нанимаемых вами, мне начинает надоедать служить им мишенью именно тогда, когда я менее всего об этом думаю.

— Я понимаю. Это действительно очень неприятно.

— Не правда ли? Итак, желая удовлетворить наши общие интересы и покончить с этим раз и навсегда, я, кажется, изыскал способ решить вопрос к взаимному удовольствию.

— А! Интересно, какой же. Я знаю, дон Фернандо, что вы человек изобретательный и наверняка придумали что-нибудь замысловатое.

— Нет, напротив Вы иногда играете в карты?

— Так редко, что правильнее сказать не играю.

— Точно так же, как и я. Вот какое предложение я сделаю вам, учитывая, что убить меня вам не удастся.

— Вы думаете, любезный сеньор? — сказал дон Торрибио, по-прежнему улыбаясь.

— Я уверен в этом, иначе вы давно бы достигли вашей цели.

— Я согласен с этим, следовательно, что же вы предлагаете?

— А вот что. мы возьмем колоду карт Тот, кому попадет пиковый туз, будет считаться выигравшим и станет обладателем жизни своего противника, который будет вынужден тут же прострелить себе голову.

— Да, этот способ действительно замысловат.

— Итак, вы согласны, сеньор Торрибио?

— Почему же не согласиться, любезный сеньор? Это равносильно любой партии, только в данном случае отыграться нельзя. Возьмем же карты.

Оказалось, что у каждого из этих трех благородных кабальеро, которые никогда не играли, в кармане была колода карт. Они выложили их с такой поспешностью, что не могли удержаться от громкого хохота.

Мы уже не раз упоминали в наших прежних сочинениях, что страсть к карточной игре в Мексике граничит с безумством. Поэтому читателя не должна удивлять легкость, с какою дон Торрибио принял предложенные его врагом условия. Для совершенно непредсказуемых мексиканцев все необычное обладает какой-то фантастически притягательной силой.

— Позвольте, сеньоры, — вступил в разговор дон Эстебан, до той поры только слушавший, но не принимавший участия в разговоре. — Может быть, есть какой-то другой способ решения конфликта.

— Какой? — вскричали дон Фернандо и дон Торрибио в один голос, обернувшись к дону Эстебану.

— Неужели ваша ненависть так сильна, что она может удовлетвориться только смертью одного из вас?

— Да! — глухо проговорил дон Торрибио.

Дон Фернандо выразил согласие кивком головы.

— Когда так, — продолжал дон Эстебан, — почему бы, вместо того чтобы полагаться на слепой случай, вам не прибегнуть к дуэли?

Оба с презрением отвергли предложение дона Эстебана.

— Чтобы мы стали драться подобно презренным леперам, подвергаться опасности обезобразить себя или сделаться калекой. Я с этим не соглашусь Лучше смерть!

— Я тоже так считаю.

— Как вам угодно, кабальеро, — сказал дон Эстебан. — Действуйте по своему разумению.

— А кто будет сдавать? — поинтересовался Торрибио.

— Ах, черт побери! В самом деле! — воскликнул дон Фернандо. — А я и не подумал об этом.

— Я, если вы согласны, — сказал дон Эстебан. — Тем более что я могу быть совершенно беспристрастен, ибо одинаково дружелюбен к вам обоим, сеньоры.

— Это правда, но для того чтобы избегнуть каких-либо недоразумений, вы должны выбрать наудачу колоду, которую будете сдавать, — заметил дон Торрибио.

— Хорошо, положим все три колоды под шляпу, и я возьму наугад первую, какая попадется.

— Хорошо. Как жаль, что вы раньше не подумали об этой партии, дон Фернандо!

— Ничего не поделаешь, любезный сеньор. Раньше мне это в голову не приходило.

Дон Эстебан вышел из грота, чтобы не видеть, как противники будут класть карты под шляпу. Чрез минуту они позвали молодого человека.

— Итак, вы решили сыграть эту партию? — спросил он.

— Да, — ответили они.

— Вы клянетесь исполнить строгий приговор судьбы?

— Клянемся, дон Эстебан.

— Хорошо, сеньоры, — продолжал он, сунув руку под шляпу и взяв колоду карт. — Теперь вручите ваши души Богу, потому что через несколько минут один из вас предстанет пред Ним.

Дон Фернандо и дон Торрибио истово перекрестились и с тревогой устремили глаза на роковую колоду. Дон Эстебан тщательно стасовал карты, потом дал снять обоим противникам.

— Будьте внимательны, сеньоры, я начинаю. Небрежно опершись на локоть, они курили пахитосы с нарочитой беззаботностью, которую, однако, опровергал настороженный блеск глаз.

Между тем карты быстро сыпались одна за другой, у дона Эстебана оставалось в руке не более пятнадцати. Он вдруг остановился.

— Кабальеро, — сказал он, — подумайте еще раз.

— Сдавайте! Сдавайте! — лихорадочно вскричал дон Фернандо. — Теперь последнюю карту мне.

— Вот она! — ответил дон Эстебан, открывая ее.

— О! — воскликнул дон Фернандо, бросая пахитоску. — Пиковый туз. Видите, дон Торрибио, как это странно, ей-богу! Вы не можете никого винить, сама судьба обрекла вас на смерть.

Дон Торрибио сделал нервное движение, но тотчас же взял себя в руки и вежливым тоном, которым беседовал прежде, сказал: