Том 13. Салли и другие

Человек, запертый на два дня в маленьком помещении, охотно принимает приглашение размять свои кости. Он молча проследовал за ней, и под покровом темноты они вместе прокрались до зала. Откуда-то доносились голоса слуг.

Ивонна тихо открыла маленькую дверцу, и, пройдя в нее, Агравейн обнаружил, что они у стен замка.

— Прощайте, — сказала Ивонна.

Наступила заминка. Агравейн счел необходимым проанализировать ситуацию. С одной стороны, он был рад оказаться на свободе, с другой — он расставался с Ивонной.

Он взглянул на небо, на стены, и шагнул обратно.

— Я не уверен, что хочу уходить, — сказал он.

— О! Беги, сэр рыцарь! Беги! — вскричала она.

— Ты не поняла, — решил объясниться рыцарь. — Я не хочу сказать ничего дурного о твоем отце, но мне показалось, что… говоря без предрассудков… короче, речь шла о выкупе? Ну что ж, я вполне способен…

— О нет! — сказала она дрожащим голосом. — Ему не нужен выкуп.

— Он что, просто любит похищать?

— Нет-нет… я не могу об этом говорить. Беги!

— Да почему?

Она замолчала, потом, решившись, быстро начала:

— Что ж, я скажу. Слушай. У моего отца шесть детей, и все — дочери. Мы бедны, и всю нашу жизнь нам придется провести в этом захолустье. Не имея возможности выдать нас замуж, отец впал в отчаяние. Потом он сказал: «Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе». Мою старшую сестру он послал в Камелот просить помощи от трехголового великана. Никакого великана, конечно, не было, но она получила сэра Саграмора. Он, должно быть, был известен при дворе?

Агравейн кивнул.

— Моя старшая сестра очень красивая. В первый же день сэр Саграмор напрочь забыл о великанах. Его больше интересовали котята, которые резвились у нее на коленях. А через два месяца справили свадьбу. Потом отец послал мою сестру Элину просить защиты от единорога.

— Кто же выпал ей?

— Сэр Малибран из Девона. Они поженились через три недели, и мой отец… нет, не могу продолжать. Все и так понятно.

— Основную идею я понял, но в моем случае…

— Ты должен был жениться на мне, — тихо проговорила она, но губы ее дрожали.

Агравейн почувствовал тупую боль в сердце. Он знал, что его мечтам не суждено сбыться, но еще не имел тому подтверждений. Сейчас все стало ясно.

— И ты, конечно, поспешила от меня избавиться… Я так и думал. Ну что ж, я не тщеславен. Прощай.

Он повернулся, но она громко вскрикнула:

— Ведь я же тебя спасаю!

— Спасаешь? Я полюбил тебя, как только увидел. У нее захватило дыхание.

Они взглянули друг другу в глаза при свете звезд, и она обняла его.

— Агравейн!

Он заключил ее в объятия. Для новичка у него получилось очень даже неплохо.

Шесть месяцев спустя Агравейн, заехав в лес, решил зайти к мудрецу.

В те дни почти каждый, кто не был полным идиотом, мог устроиться мудрецом. Для этого было необходимо жить в лесу и отрастить большую белую бороду. Мудрец, к которому обратился Агравейн, по какому-то чудесному совпадению, действительно обладал кое-каким здравым смыслом. Он внимательно выслушал историю рыцаря.

— Это так меня озадачило, — говорил тот, — что я решил получить консультацию квалифицированного специалиста. Взгляните на меня. Что вы думаете о моей внешности? Не бойтесь, говорите. Правда, я самый уродливый человек в Англии?

— Ну, может быть, не стоит так преувеличивать? — вежливо заметил мудрец.

— Да все так думают. Все, кроме моей жены. Она говорит, что я красавец. Вы знаете Ланселота? Она говорит, что он со мной и рядом не стоял. Что вы на это скажете? И вот еще: для меня совершенно очевидно, что моя жена — одно из самых красивых существ на земле. Я видел многих при дворе, и скажу вам, она им не чета, но сама почему-то себя не ценит. Что вы на это скажете?

Мудрец погладил седую бороду.

— Сын мой, — начал он, — все очень просто. Настоящая любовь слепа, она не обращает внимания на мелочи.

— В самом деле?

— Вы — родственные души. Поэтому то, что снаружи, не так уж и важно. Настоящая любовь — волшебница, посильнее, чем Мерлин. Она играет странные шутки с человеческим зрением.

— Это да.

— Или скажем так: любовь — великий скульптор. Она берет глину и создает из нее божественные создания.

— Кажется, я понял.

Но мудрец только начал расходиться:

— Или возьмем, к примеру…

— Я понял. Я, пожалуй, пойду. Жена будет ждать к обеду, — поспешил попрощаться Агравейн.

— Мы можем представить ее как…

— Да, да, да. Прощайте. Мудрец обреченно вздохнул.

— Всего хорошего, сэр рыцарь, — сказал он. — И не забудь оплатить мне по счету.

Агравейн вскочил в седло и. поскакал, дивясь чудесам, которые мы порой встречаем в жизни.

В ОТЕЛЕ «АЛЬКАЛА»

1

В «Алькала», как и во многих других нью-йоркских гостиницах, распределение цен на номера очень напоминает плохо скрученную сигару — слишком толсто посередине и слишком узко на концах. Комнаты на средних этажах очень дороги, настолько дороги, как будто золотой век не ушел безвозвратно, а задержался как раз посреди гостиницы. Номера ближе к чердаку — дешевле; еще дешевле номера на первом этаже.