Том 13. Стихотворения

Безжалостный старик! Ты, ты теперь в ответе
За то, что в сумраке немые трупы эти
Терзает с карканьем зловещим воронье.
Пусть ночью забытье тревожное твое
Беззвучно населят уродливые птицы,
Клюющие во тьме кровавые глазницы.
О, выстройся пред ним, скелетов мрачный полк!

Да, пушки в этот день исполнили свой долг:
Есть чем похвастаться картечи перед нами;
Не встанут мертвецы. Служи обедню в храме,
Но все-таки проверь, отмыл ли руки ты,
Чтоб кровью не пятнать евангелья листы.
Ну вот, все хорошо, спокойно в мире снова,
И процветает храм наместника Христова.
Попам последний грош ирландец отдает.
Склонившись до земли, безмолвствует народ:
Он, как трава в полях, свистящих кос боится.
В Витербо можешь ты, о папа, возвратиться!
Царь славит небеса, пруссак победе рад…
В ложбинах, в рытвинах, где мертвецы лежат,
Визжит от радости, пирует род крысиный.
Затоптаны поля, обагрены долины,
И Гарибальди стал лишь призраком без сил,
Бессмертным, словно тень героя Фермопил.
Сияет папский двор; сам папа безмятежен,
И благостен душой, и незлобив, и нежен.
От радости готов он плакать без конца.
Он хвалит армию, французов и творца,
А более всего — могучую мортиру.
Так молодой поэт, в свою влюбленный лиру,
Не может не хвалить друзьям свой новый труд.
Откуда этот стон? То раненых везут.
Трубит победа в рог.

Предатели полезны.

Вчера, шурша парчой, нарядный и любезный,
Ты поле посетил той бойни роковой.
Сегодня, в жемчугах, в тиаре золотой,
Аудиенцию даешь, Христа избранник.
Когда-нибудь войдет в твои покои странник,
Изнемогающий от нищеты и ран.
Ты спросишь: «Как ты смел пробраться в Ватикан?
Ты беглый? Не могу ничем тебе помочь я.
Откуда на тебе овечьей шерсти клочья?»
Он скажет: «Я в пути ягненка долго нес.
Иду издалека. Я — Иисус Христос»,

3