Том 13. Стихотворения

Здесь право попрано. У силы же ответ
На все вопросы дня — «давить». Иного — нет.
Везде — голодные, какой ни вспомнишь город:
Худеет Франция от своего позора.
Прибавки труженик потребует — и вот
С ним пушка разговор в открытую ведет,
Чтоб ярость нищеты глушили гром и пламя.

Мы сжали Африку железными тисками,

Там весь народ кричит и стонет: «Дайте есть!»
Вопят Оран, Алжир — измученных не счесть.
«Вот, — говорят они, — вся щедрость, на какую
Способна Франция: едим траву сухую».
О, как тут не сойдет с ума араб-бедняк?
Я вижу женщину, что, прячась в полумрак,
Жует… У ней в глазах — отчаянье пустое.
«Что ты тут делаешь?» — «Я ем». — «А что такое
Там, в котелке твоем, на тлеющих углях?
Чьи это косточки хрустят в твоих зубах?
Чье мясо ты сейчас голодным ртом хватала?» —
«Ребенка мертвого», — ответит мать устало.

Но — нету правды там, где беспристрастья нет.

Поищем в этой тьме какой-нибудь просвет.
Твердите вы свое; везде одни страданья,
И слезы горькие, и тяжкие рыданья
Голодных, словно их швырнул морской прибой
На скалы голые. И вы твердите свой
Припев: везде нужда и плач. Да неужели?
С другой бы стороны вы лучше посмотрели!
Ну что? Пиры, балы, сияющая сень
Дворцов: зимою — Лувр, на лето же — Компьень.
Готовьте же стихов бичи и скорпионы, —
Ну как им отрицать роскошные салоны,
Кареты, празднества? И это — нищета
И скудость тощая угрюмого поста?
Показывать всегда нужду — прием нечестный,
Всё бедняки у вас. Но вот богач известный:
Взгляните на него! Что скажете? Ведь он
Что хочет делает — и то, чем увлечен,
Имеет, пышностью украшен поэтичной.
Посмотрим, сможет ли ваш пафос риторичный
В довольстве царственном какой-нибудь обман
Заметить и найти, что все же есть изъян
В подобной роскоши: неполновесны груды
Столовой утвари, серебряной посуды?
И худы кучера? И в жалких галунах?
Жокеи на плохих красуются конях?
И золото, волной бушующее пенной
На этих карточных столах, — неполноценно?
Ну нет, хозяин здесь не знает постных дней:
Он всемогущим стал, чтоб пировать пышней.
Он счастлив. Жизнь легка. Где бунтари лихие?
Он — бог. Вокруг него — богини молодые.
Поплавать хочется? Поедем в Биарриц;
А после — в Фонтенбло, где лес, и пенье птиц,
Охота, и пикник, и на лужайке танец,
И гроздий золото, и девушек румянец.
Одержана была победа в декабре.
Что ж, можно и мечте отдаться и игре,
Упиться прелестью полей, дубрав пустынных,
Прудов сияющих и крыльев лебединых.

1869

из книги «ПОСЛЕДНИЙ СНОП» (Посмертное)

КУЗНЕЦЫ