Том 14 (Конец XVI - начало XVII века, подступы к решительным переменам)

Он же, великий столп и твердый алмаз, мужественный воин Христов, не имея ни тула, ни меча, ни шлема, ни копья, ни воинов вооруженных (ибо ему не положено то, не велено Создателем все это держать при себе), к тому же ни стен, крепко огражденных, лишь словом Божиим, как неким оружием, опоясался или, словно избранным воинством, ополчился и некими неприступными стенами оградился. «Не бойтесь, — сказал, — убивающих тело: души ведь коснуться не могут!» И воссылает он всегда от всего сердца к Богу и Пречистой его Матери свои молитвенные словеса о себе и обо всех нас, а более всего о святой и непорочной христианской нашей вере, чтобы православная христианская наша вера от тех врагов наших и губителей не погибла; и слезы из очей своих, словно речные стремнины, испускает перед образом Господа нашего Исуса Христа, и Пречистой его Матери, и прославленных в Русской земле великих чудотворцев, и всех святых, и надеется своими обильными слезами и молитвенными словесами, как острыми стрелами, от себя и ото всех нас тех наших общих явных врагов отогнать и поразить, и все Великое государство от них освободить.

О столп крепкий и непоколебимый! О крепкая стена и забрало у Бога и Пречистой его Матери! О твердый алмаз, о поборник непобедимый! О непреклонный веры заступник! О воистину пастырь неложный! В похвалу сказано было о таких великих и стойких душою — «пастырь добрый»: «Пастырь добрый душу свою полагает за овец». Воистину, воистину, пастырь он добрый, а не наемник: душу свою полагает за овец, которых ему дано пасти. А на вые его возложены все мы, православные христиане. Напоминает он Божественное Писание: «Подобает за слово Божие на смерть стоять». И видим все: не даст слову Божию пропасть на земле и, хотя всегда рядом со смертью ходит возле общих наших врагов и губителей, однако хранит надежду на Творца нашего, и Богоматерь, и на великих чудотворцев, общих наших заступников и богомольцев. Ежели ему, государю, и случится за слово Божие умереть, — не умрет, но жив будет вовеки.

Во всеуслышание и решительно следует сказать: если бы таких великих, стойких и непоколебимых столпов было у нас немало, то никогда бы в нынешнее злосчастное время наша бы святая и непорочная вера от тех душепагубных волков, от явных врагов, чужих и своих, не пала, но еще более бы просияла, а великое бы наше море без колебания и волнения стояло. А ныне один уединенно стоит и всех держит, а врагам сурово грозит. И иному некому пособить ни словом, ни делом; кроме Бога, Пречистой его Матери и великих чудотворцев никаких других пособников не имеет. Те же, кто были его сынами и богомольцами и принадлежат тому же духовному сану, — те славою мира сего тленного прельстились, проще сказать, подавились, и на сторону врагов склонились, и творят их волю.

А сами наши земледержцы (как уже прежде сказал, — землесъедцы), те давно от него отстали, и ум свой на полное безумие променяли, и к ним, ко врагам, пристали, а пред иными, как пред своим подножием, ниц пали, и господское свое происхождение променяли на жалкое рабское служение, и покорились, и поклоняются неведомо кому, — сами знаете, — и угождают ему, и смотрят ему в рот нечестивый, что им позволит и прикажет, как нищие, пред проклятия достойным богатым. (Впредь мы объявим вам его имя, проклятое Богом и людьми. Теперь же пойдем дальше.) Так-то вот эти наши благородные сглуповали и душами своими пали и пропали навеки, ежели только не обратятся от этого зла и худа к добру. Горше же всего они нам то учинили, что всех нас предали, и не только предали, но и заодно с ними, с врагами, вместе на нас ополчились и хотят нас всех погубить и веру христианскую искоренить.

Ежели и есть избранные среди тех же чинов и боярских родов, которые сердцем обращены к христианской вере и о нас обо всех жалеют и радеют, да они не могут ничего сделать и не смеют начать, ибо не с кем выступить на борьбу и показать свою силу, а с ними, врагами, ничего не сделать, ибо вошли они в большую власть: многих бренным богатством и славою прельстили, иных закормили и везде своих доносчиков и доброхотов поставили и понасадили.

Один только у нас ныне есть у Бога и Пречистой его Матери стена и забрало, так это он, государь, великий святитель и крепкий заступник. Ежели с ним, государем, по вине наших врагов что-то и случится и он от телес отрешится, и от света сего тленного в вечные обители переселится, то и вера наша теперешними нашими губителями окончательно погубится, если только ненависть ваша к ним так и не проявится. А ежели его, государя, от них Бог соблюдет и он невредим поживет, тогда Бога, и Пречистую его Матерь, и великих наших чудотворцев, и всех святых умолит, и себя, и всех нас спасет, и веру поддержит, и врагов победит молитвою своею.