Том 14 (Конец XVI - начало XVII века, подступы к решительным переменам)

И тому, что в этом письме я рассказываю вам и пишу, верьте без всякого сомнения! А я, к их намерениям и замыслам прислушиваясь, помню свою православную веру и не хочу души своей грешной вконец погубить и в геенне быть. По ошибке своей и слабости, славой мира сего прельстился и к ним, врагам, прилепился, ради суетной славы и тленного богатства, как и прочая братия наша. Все мы, того ищучи, от того и погибли. Если бы того не искали, от Бога бы все не отпали, и душами и телом не пали бы, и не пропали. Ныне же я прозрел, что, следуя им, врагам креста Христова и губителям всех нас, православных христиан, перейдя в их богоотступную веру и не отстав от них, — быть в геенне огненной душой и телом. Явно же мне нельзя от них отстать и вам про это сказать. Даже единому кому-нибудь из вас втайне сказать боюсь: вдруг этот человек в мыслях своих поддастся искушению, не утерпит и вам скажет имя мое, а от вас разнесется и до них, врагов и губителей христианских, донесется; тогда меня, взяв, жестокой казни предадут. Я же у них ныне очень пожалован. Сами знаете, что все мы смерти боимся. И я, так же как и вы, имею жену и детей. Ежели мне самому доведется умереть, так на Господа надежда, что не умереть, но ожить за эту правду; иное же дело — жену и детей осиротить, по дворам пустить, а всего того горше, — на позор отдать. Вам же, православные, в ту пору ничего будет не сделать, ибо ныне верх взяли произвол и насилие врагов. Оттого-то я вам открыто и не решаюсь сказать и от них отстать, потому-то вам письмом и потрудился написать. Если Господь помилует всех нас, избавит нас от наших явных врагов и все будем живы, тогда известно вам будет и про нас, про грешных. А ежели и скажет вам кто-то, что я вам ныне враг и клеветник, то Господь видит сокровенное мое, что с вами же хочу жизнь свою отдать за православную веру и за святые Божии церкви. Ныне же, как я выше сказал, нужды ради не отстану от них.

А кто это письмо возьмет и прочтет, пусть бы его не таил, давал бы, осмотревшись и выведав, прочесть вкратце своей братии, православным христианам, тем, которые за православную веру хотят умереть, чтобы все им стало известно, а не утаено, но не тем, которые были ранее нашими братьями, православными христианами, а ныне всей душой, без раскаянья, отвернулись от христианства и во врагов наших превратились, с ними, врагами, соединились, вместе с ними вооружились и хотят нас вконец погубить, — тем бы его ни в коем случае не показывали и не давали читать. Да будет на вас всех, доброжелателей Российского царства, милость Божия и помощь Пречистой Богородицы и великих чудотворцев, которые у нас в Троице прославлены, и всех святых! Аминь.

КОММЕНТАРИЙ

«Новая повесть о преславном Российском царстве и великом государстве Московском» — агитационное патриотическое произведение, оформленное как грамота-воззвание, отклик писателя-патриота на события русской истории за декабрь 1610 — февраль 1611 г. Автор призывает современников к вооруженному сопротивлению против иностранных интервентов и предателей из правительства национальной измены — «Семибоярщины». «Новая повесть» появилась на волне начавшего формироваться в январе—марте 1611 г. первого народного ополчения, в канун стихийно вспыхнувшего в Москве восстания 19 марта 1611 г. (но не ранее начала февраля 1611 г.).

«Новая повесть» создавалась на фоне широко распространенных в стране агитационных патриотических грамот (обращенных ко всем сословиям населения), которыми обменивались между собой русские города и в распространении которых с января 1611 г. принимал участие П. П. Ляпунов, возглавивший первое народное ополчение (в состав которого, после разгрома Лжедмитрия II — Тушинского Вора», влились и казацкие «таборы» под предводительством Д. Т. Трубецкого и И. М. Заруцкого). Однако восстание 19 марта 1611 г. было подавлено, так как отряды П. П. Ляпунова, двинувшиеся 3 марта 1611 г. с «нарядом» и «гуляй-городом» из Коломны к Москве, не успели к его началу.

В «Новой повести» передано настроение поднимавшихся на освободительную борьбу патриотических сил столицы. Оценка событий связана с отношением автора к августовскому договору

1610 г., заключенному московским боярским правительством, «Семибоярщиной», пришедшей к власти после свержения с престола царя Василия Шуйского (17 июля 1610 г.). По этому договору Сигизмунд III должен был снять осаду Смоленска и дать королевича Владислава на царский престол (при условии принятия им православия). Для подписания текста договора в лагерь Сигизмунда под Смоленск было направлено «Великое посольство» во главе с князем В. В. Голицыным и митрополитом Филаретом, которое сразу же по прибытии фактически оказалось в плену у польского короля.