Том 14. Критические статьи, очерки, письма

Да, искусство — это лазурь; но с высоты этой лазури надают лучи, от которых зреет рожь, желтеет кукуруза, округляется яблоко, золотится апельсин, наливается сладкий виноград. Повторяю: одной услугой больше — и прекрасное становится еще прекраснее. Да и как может оно унизиться? От того, что небо помогает зреть свекле, поливает картофель, взращивает люцерну, клевер и траву, сотрудничает с землепашцем, виноградарем и огородником, у него не пропадает ни одной звезды. О! Безграничность не презирает полезное, — а разве оно теряет что-нибудь от этого? Разве молнии, зажигаемые в тучах широким животворным потоком, который мы называем магнитным или электрическим, становятся менее ослепительными оттого, что он соглашается указывать путь судну и неизменно обращает к северу маленькую стрелку, вверенную ему, этому бескрайнему водителю? Разве заря становится беднее, разве у нее меньше пурпура и изумрудов, разве она уже не так чарует, не так величава и ослепительна оттого, что она заботливо прячет на дно цветка ту каплю росы, которой пчела утолит свою жажду?

Нам возражают: служить социальной поэзии, поэзии гуманной, поэзии для народа, ворчать на зло, защищая добро, громко говорить о гневе народном, оскорблять деспотов, приводить в отчаяние негодяев, освобождать бесправного человека, толкать вперед души и отталкивать тьму назад, помнить, что есть воры и тираны, чистить тюремные камеры, опорожнять лохани с общественными нечистотами — чтобы Полигимния, засучив рукава, занималась этой грязной работой? Фу! Как можно! — А почему бы и нет?

Гомер был географом и историком своего времени, Моисей — законодателем, Ювенал — судьей, Данте — теологом, Шекспир — моралистом, Вольтер — философом. Никакая область в мире размышлений или фактов не закрыта для духа. Вот горизонт, а вот крылья, — он может парить.

Есть божественные создания, для которых парить — значит приносить пользу. В пустыне ни капли воды, путников мучит жажда; с трудом тащится вереница несчастных, изнемогающих паломников; вдруг на горизонте, над грядою песчаных холмов, появляется парящий орел, и весь караван восклицает: «Там источник!»

Что думает Эсхил об искусстве для искусства? Несомненно, если был когда-либо настоящий поэт, то это Эсхил. Слушайте его ответ. Он находится в «Лягушках» Аристофана, стих 1039. Эсхил говорит: «С начала времен каждый знаменитый поэт всегда служил людям. Орфей внушал отвращение к убийству, Музей разгадывал пророчества оракулов и учил медицине, Гезиод — земледелию, божественный Гомер — героизму. А я, после Гомера, воспеваю Патрокла с львиным сердцем, чтобы каждый гражданин стремился походить на великих людей».

Подобно тому как все море — сплошная соль, вся библия — сплошная поэзия. Временами эта поэзия говорит о политике. Откройте первую Книгу царств, главу VIII. Иудейский народ просит себе царя. «И сказал господь Самуилу: «Они хотят царя, они отвергают меня, чтобы я не властвовал над ними. Пусть делают что хотят, но ты не соглашайся и объясни им, как с ними будут обращаться цари». И пересказал Самуил все слова господа народу, просящему у него царя. И сказал: «Вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим; и возьмет дочерей ваших и сделает их служанками, и поля ваши и виноградные и масличные сады ваши возьмет и отдаст слугам своим, и от посевов ваших и из виноградных садов ваших возьмет десятую часть и отдаст евнухам своим; и рабов ваших и ослов ваших возьмет и употребит на свои дела; и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе, и не будет господь отвечать вам тогда, и вы будете рабами». Самуил, как мы видим, отрицает божественное право; Книга второзакония разрушает алтарь, ложный алтарь конечно, но ведь алтарь соседей всегда бывает ложным! «Вы разрушите алтарь ложных богов. Вы будете искать бога там, где он обитает». Это почти пантеизм. Разве эта книга менее великолепна и менее совершенна из-за того, что она печется о людских делах, что она порой склоняется к демократизму, а порой к иконоборству? Если поэзии нет в библии, то где же она?

Вы говорите: дело музы — воспевать, любить, верить, молиться. И да и нет. Объяснимся. Воспевать что? Пустоту. Любить кого? Самое себя. Верить чему? Догме. Молиться кому? Идолу. Нет, вот настоящая истина: воспевать идеальное, любить человечество, верить в прогресс, молиться бесконечности.