Том 14. Критические статьи, очерки, письма

«Какое правление! Какая эпоха! — когда нужно всего бояться и всему бросать вызов; когда одна сумятица порождает другую; когда мятеж создают теми же средствами, которыми пользуются для его предотвращения: когда поминутно нуждаешься в мере и когда эта мера кажется сомнительной, робкой, трусливой; когда нужно проявлять много силы, а сила выступает как тирания; когда ты осаждаем тысячью советов, а советоваться надо только с самим собой; когда вынужден подозревать всех — даже граждан, чьи намерения чисты, но которые благодаря подозрительности, тревоге, возбуждению кажутся тебе почти столь же опасными, как если бы это были заговорщики; когда вынужден в трудных случаях из благоразумия даже уступать; когда надо возглавлять беспорядок, чтобы сдержать его, взять на себя обязанности, приносящие, правда, славу, но связанные с жестокими волнениями; когда среди всех трудностей нужно еще сохранять безмятежность чела, быть всегда спокойным, соблюдать порядок даже в мельчайших делах, никого не обидеть, умерять всякую зависть служить непрерывно и еще стараться завоевать любовь, как если бы не служил».

Вот слова, которые, несомненно, превосходно характеризуют момент и которые перекликаются в мельчайших подробностях с нашей политической обстановкой. Они сорокалетней давности. Они были произнесены Мирабо 19 октября 1789 года. Так революции проходят известные стадии, которые неизменно возвращаются. Революция 1789 года была тогда на том же этапе, что сегодня революция 1830-го; это был период восстаний.

Когда революция переходит из состояния теории в состояние действия, она обычно начинается с мятежа. Мятеж есть первая из многих форм насилия, которой обычно пользуется разразившаяся революция. Мятеж есть затор из новых интересов, новых идей, новых потребностей в слишком узких дверях старой политической постройки. Все хотят сразу же прорваться ко всем социальным благам. Поэтому редко бывает, чтобы революция не начиналась с выламывания дверей. Революционному мятежу, который не следует смешивать с другими мятежами, свойственно быть почти всегда неправым по форме и правым по существу.

СТАТЬИ И ПРЕДИСЛОВИЯ 1831–1840 ГОДОВ

О ГОСПОДИНЕ ДОВАЛЕ

Стихотворения г-на Доваля талантливы, — и все же можно заранее сказать, что и без лицеприятных похвал литературных друзей и без всякой поддержки извне сборник этот тотчас же получит заслуженное признание. Ибо для своего успеха г-н Доваль уже не нуждается теперь ни в ком и ни в чем. Самое верное средство быть правым в литературе — это быть мертвым.

К тому же, эта рукопись поэта, убитого в двадцать лет, пробуждает такие скорбные воспоминания! Какой рой волнующих чувств поднимается с каждой из этих недописанных страниц! Какая глубокая жалость охватывает вас при виде этих од, этих осиротевших баллад, этих песен, еще сочащихся кровью! Как критиковать после такого душу раздирающего чтения? Как рассуждать о вызванных им чувствах? Какая трудная задача, в особенности для нас, мало уверенных в себе критиков, простых тружеников литературы и искусства! Вот почему, прочитав эту рукопись, я хотел бы не столько произнести суждение о ней, сколько поделиться своим впечатлением.