Том 14. Убийство — завтра!

— Ты можешь еще немного посидеть, — прошептала я. — Это нехорошо с моей стороны — выгонять тебя после того как ты спас меня от Милройда. Но ты должен сидеть очень долго — по крайней мере, не больше, чем несколько часов!

— Ты так бесконечно добра к обожающему тебя Рафаэлю, чикита, — нежно проговорил он и в следующую минуту очутился рядом со мной на кушетке.

Я взглянула на него, прямо в его глаза, и если раньше я еще могла как-то сопротивляться, то сейчас все во мне замерло.

— Как чудесно, — мечтательно сказала я. — Откуда у тебя такой взгляд?

— Я не знаю, — задумчиво отозвался он. — Но я думаю, что это от матери. Она сначала вышла замуж за голубоглазого американо, но он погиб через два года после свадьбы.

— Это ужасно! — сказала я.

Рафаэль пожал плечами.

— Он пил слишком много текилы и однажды решил выступить против свирепого быка. Вместо тряпки он взял передник моей матери, и этот день стал для него последним: передник был голубой, в то время как рубашка его была ярко-красной…

— Мне так жаль, — проговорила я.

— Не жалей, — сказал Рафаэль. — Моя мать целый год ходила в трауре, затем она вышла замуж еще раз. На сей раз за кареглазого латиноамериканца, который стал моим отцом.

— Но тогда при чем здесь «американо»? — заметила я.

— Я много об этом думал, — рассудительно произнес он. — Я думаю, мать очень любила моего отца, но у нее была светлая память и о том американо. Другого объяснения я не вижу. Как еще могло случиться так, что я родился с одним глазом голубым, а другим — карим?

— Я думаю, это изумительное сочетание, — сказала я. — Удивительная гримаса природы! Меня всю так и переворачивает внутри!

— Может быть, ты надо мной смеешься? — холодно спросил он.

— Нет, нет, что ты, — постаралась успокоить его я. — Наоборот, я сразу же становлюсь слабой и беспомощной.

Его руки скользнули по моей талии.

— Это чувство возникает у тебя здесь, чикита? — спросил он мягко.

— Нет, не то бы я закашлялась.

Я попробовала собраться с силами для последнего сопротивления, но потом взглянула на Рафаэля и решила, что не стоит и пытаться. Рафаэль наклонился ко мне, и я почувствовала, что тону в его замечательных глазах. Его губы коснулись моих, и это было все равно что поднести спичку к жестянке с бензином. Какое-то короткое мгновение я собиралась оттолкнуть его, затем вспомнила, что говорила мне моя мама, и расслабилась. Моя мать относилась к типу тех людей, которых обычно называют «с широким кругозором». И всю семью нашу она воспитала в том же духе. У меня точно такой же широкий кругозор, и вы можете обвинить моего брата в чем угодно, и, вероятно, будете правы, но вы никогда не сможете обвинить его в отсутствии широкого кругозора. Уж мне-то можете поверить.

Глава 8

Когда я улеглась спать в шесть часов утра, я настроила свой радиобудильник на восемь, потому что решила, что мне следует встать пораньше на тот случай, если Джонни понадобится помощь в том, что бы он там ни делал с Джорджем и его друзьями. Я хочу сказать, что раз уж мы с ним партнеры, то это только справедливо, чтобы я пахала не меньше, чем он, даже если ему, как мне кажется, обламывается с нашего партнерства гораздо больше денег, чем мне.

Этот радиобудильник — хитрая штука: когда стрелка приближается к восьми, включается само радио. Затем, спустя пять минут, верещит сам будильник, так пронзительно, как демократ, попавший под слона, или республиканец, сброшенный со спины осла^[1]. Гарантируется, что все это, вместе взятое, разбудит и мертвого, но, как выяснилось, только не меня — так как было уже двенадцать, когда я проснулась.

Радио мягко играло, и какой-то мудрый диктор сообщил мне, что сейчас самое время для ленча, и настоятельно советовал отведать восхитительный суп из лапши — поэтому я в сердцах объяснила ему, куда он может пойти со своей лапшой, а именно, вешать другим на уши.

Я быстро встала, но, пока мылась, одевалась и приводила себя в порядок, прошло полтора часа. В пять минут третьего я уже была в офисе, под ложечкой у меня сосало так, что иногда, когда я испытываю это чувство, то всерьез задумываюсь над тем — не начать ли носить бандаж. Но, подумав, решила, что на самом деле просто не успела позавтракать, так как торопилась, думая, что Джонни уже рвет и мечет.

Дверь была заперта, и я решила, что он ушел куда-нибудь перекусить, и мне тоже захотелось есть. Я открыла дверь своим ключом и вошла внутрь. Если Джонни и занимался какой-нибудь работой сегодня утром, то этого абсолютно не было заметно. Кабинет выглядел в точности так же, как и вчера вечером. Почта все еще валялась на половике, и я подняла ее. Там были три счета и письмо от какого-то малого, желающего выяснить, существует ли ассоциация частных детективов и какая у них этика, так как желает нанять детектива для слежки за своей женой. Подписи не было — одни инициалы «П» и «И».