Том 14. Звезда надзвездная

– не было конца греху человеческому –

– Восхотел Он весь грех взять на себя! –

На тяжкие кровавые преступления явились со всех концов немилосердные ангелы: лица, искаженные от ярости, зубы выше рта, глаза, как звезды, из уст пламя.

Это – ангелы приходят за душой грешных людей вести их на муку. Этих ангелов была тьма тем, ибо грехи были неисчислимые –

от начала мира и до конца:

– Восхотел Он весь грех взять на себя! –

Разбойники, распятые со Христом,

не вынося крестной муки и не чая спасения,

поносили Его, как обманщика.

И у подножия, у залитой кровью головы Адама,

гремело оружие: мытарские мечи, ножи, серпы, стрелы, сечива:

немилосердные ангелы расторгали составы изможденного тела –

отсекали ноги, потом руки и, оживив, опять пригвождали,

выдергивали маковые листочки с подсыхающих ран

а демоны соленым языком облизывали раны –

Один гуселапый

бесшерстной свиньей поднялся к самому лику –

и, поднеся чашу, полную горести, дал Ему пить.

И, выпив чашу до дна, возопил Христос громким голосом:

«Боже мой, Боже мой!

для чего Ты оставил меня?»

Тогда от облак северных на зов покинутого

– принявшего грехи мира –

поднялся с престола в девятый час Сатанаил:

и сокол – кологривая молния – умчала его ко кресту

Сына Божьего.

Стал Сатанаил перед крестом и смотрел

на Христа,

и с креста, подняв тяжелые веки, смотрел Христос

на Сатанаила.

Друг против друга – перекрещивались глаза их:

царь и раб,

брат и враг,

царь и царь,

брат и брат,

враг и враг,

спаситель и покинутый.

И вся поднебесная повергнулась ниц в этот грозный час.

А она – скорая

шла от синего моря, от земли незнаемой,

по полю – зеленой траве, по бродучему следу,

по зяблым овсам через ржаные нивы,

молодая жена – смерть прекрасная.

Не просилась – потихоньку раздвинула железную тынь,

не оступилась – взошла на Палач-гору голгофскую

ко Христу распятому,

обняла Его голову –

И, преклонив голову,

Иисус предал дух.

Сворохнувшись, взвихнули вихри-орлы,

помахом подняли прах по путям:

затряслись горы, заметались глубины,

оболелеялись волны вод, улились изливы –

не уходиться – не уполошатся! –

и небеса, свившись, как свиток, прорезались пламенем

и, всколыбнувшись, горела земля –

«Помяни мя, Господи,

егда приидеши во царствие Твое!»

* * *

Когда замерли последние человечьи шаги и воины, перебившие голени у распятых разбойников, покинули Голгофу, а мертвые, восставшие из гробов, разбрелись по улицам в ночь – гогот, гром, стук, скок, свар потрясли мир неистовством, и сад Аримафейский обратился в бездну бездн, ибо сам Сатанаил пребывал в нем. Демонской силой он отвел глаза человекам и всей подлунной – погрузил душу в бесовский сон: и темный вещий сон сковал вселенную видениями и соблазном.

—— вскинулись, взбросились бесы – совлекли со Христа плащаницу, разделили пречистое тело:

плоть – земле,

кровь – огню,

кости – камню,

дыхание – ветру,

глаза – цветам,

жилы – траве,

помыслы – облакам,

пот – росе,

слезы – соленому морю.

И, развеяв благовонные масти, растлили ——

Звучало, бучило злое море демонов,

кишели, тешились

ехидные, свирепые

– сила несметная из темных ям! –

шелудяки, поползни, боробрющи, горбоногие,

топча и лягая.

И вот в полночь с шумом открылось всё небо и воспылало над землей ярое солнце, какого никогда не бывало.

Выволокли демоны тело Христово из нового гроба и, убрав в дорогие царские одежды, вознесли на высочайшую гору на престол славы. И там, на вершине у подножия престола, стал Сатанаил и, указуя народам подлунной – всем бывшим и грядущим в веках – на труп в царской одежде, возвестил громом: «Се царь ваш!»

А с престола на метущиеся волны голов и простертые руки смотрели оловянные очи мертвеца. И в ярком свете – в этот внезапный ясный день – видно было: как распадались составы и под одеждой колебалось затхнувшее мясо. И вместо ответа на мольбы и вопли лебедями гоготала забродившая гниль раздувшейся утробы.

Отчаяние стягивало пространства,

и казалось: мера земле – четыре шага!

Из страны в страну – из земли в землю, выметывая раздолья, сквозь поля и луга, по городам, прорезая толпы всех времен и народов и царств, неслась колесница: оскаленный скелет в терновом венке: «Се царь ваш!»

И замглились светлые одежды народов,

смех перелился в плач,

падали люди, умирая друг с другом

и охватившись брат с братом,

и дитя умирало на коленях матери,

и мать, охватившись с дочерью.

От кряка и стенания погнулась земля,

расселись неплодные камни,

разверзлись великие пропасти,

и восплакалось море, и реки,

и вся глубина, и преисподняя.

Тогда высоко, в удольном месте, над ярым солнцем в ярких лучах последним обетованием возник на небеси крест, и на кресте пригвожден истерзанный Спаситель. Восседая на крыльях ветряных, Сатанаил дунул в крест «Се царь ваш!» – и крест обратился в прах.

И не оставалось вольного воздуху,

иссякли источники,

деревья от смрада сбросили листья,

солнце померкло,

и злоба извела земную кору.

Так две ночи безумствовал Сатанаил, вселяясь на сердца – на тайные, зажигая мятеж, отравляя сердца отчаянием.

* * *