Том 15

Билдер. Еще бы. Распущенный город, этот ваш Париж.

Камилла. Распущенный? А что это значит, мосье?

Билдер. Ну, там недостаточно строгие нравы.

Камилла. Строгие нравы! О, мы, разумеется, любим жить, мы — французы. У нас не то, что в Англии. Я отнесу счет мадам, мосье. (Поворачивается, как будто собираясь уйти.) Извините.

Билдер. А я думал, что все француженки рано выходят замуж.

Камилла. Я была замужем, но мой муж погиб en Afrique [37].

Билдер. Вы не носите кольца.

Камилла (улыбаясь). Я предпочитаю, чтобы меня называли mademoiselle, мосье.

Билдер (не очень одобрительно). Ну, нам-то все равно. (Берет со стола еще одно письмо.) Можете отнести и это миссис Билдер.

Их пальцы снова соприкасаются, и взгляды встречаются на мгновение. Камилла выходит. Он поворачивается к своему креслу.

Что-то в ней не так. Очень уж кокетка!

Сжав губы, он снова усаживается в свое кресло; в это время дверь из прихожей открывается, и входит его дочь Мод, хорошенькая девушка, довольно бледная, с красивыми глазами. Хотя по ее виду и чувствуется, что она способна на решительные поступки, ведет она себя в эту минуту несколько неуверенно. У нее в руке письмо, она идет к отцу, словно подкрадываясь. Сказав: «Здравствуй, Мод!», — он погружается в чтение газеты.

Мод (дойдя до стола). Папа!

Билдер (не опуская газеты). Ну, что там? Этот тон мне знаком. Что тебе нужно? Денег?

Мод. Мне, конечно, всегда нужны деньги, но… но…

Билдер (вытаскивает из кармана банкноту, не глядя на Мод). Вот тебе пять фунтов.

Мод подходит к нему и берет деньги, но то, зачем она пришла, теперь волнует ее еще больше, чем раньше. Билдер ничего не замечает.

Дай-ка я тебе продиктую письмо.

Мод садится у стола за пишущую машинку и готовится писать.

(Диктует.) «Многоуважаемый мэр! В связи с вашим сегодняшним визитом я… э… очень тщательно обдумал затронутый вами вопрос, и хотя не совсем охотно…»

Мод. Действительно неохотно, папа?

Билдер. Пиши: «…поскольку это налагает на меня большую ответственность, — но все же считаю своим долгом пойти навстречу вашему желанию. Это… честь, которой я вряд ли достоин, но вы можете не сомневаться…»

Мод. «Достоин»… Но ведь ты же уверен, что достоин.

Билдер. Послушай-ка! Ты, кажется, хочешь меня рассердить? Сегодня тебе это не удастся.

Mод. А мне кажется, что это ты хочешь меня рассердить.

Билдер. Ну, а как бы ты сказала?

Мод. «Я не хуже вас знаю, что я самый достойный кандидат на этот пост».

Билдер. До чего же нынешняя молодежь непочтительна, просто неслыханно. Кстати, скажи-ка мне: куда ты ходишь каждый вечер после чая?

Мод. Я… я не знаю.

Билдер. Ну, ну, так мы далеко не уедем… От шести до семи тебя никогда нет дома.

Мод. Да видишь ли, я в какой-то мере продолжаю свое образование.

Билдер. Да ведь ты закончила его два года назад.

Мод. Ну, если хочешь, можешь назвать это увлечением. (Берет письмо, которое принесла с собой, и, по-видимому, хочет начать о нем разговор.)

Билдер. Увлечением? А кем или чем ты изволишь увлекаться?

Мод. Я не хочу раздражать тебя, папа.

Билдер. Ты еще больше раздражаешь меня своими тайнами. Посмотри, к чему они привели твою сестру. Да, кстати, я хочу покончить со всем этим сегодня же. Ты будешь рада, если она вернется, а?

Мод (пораженная). Что?!

Билдер. Мы с мамой собираемся в двенадцать часов съездить к Атене. Я помирюсь с ней. Она должна вернуться домой.

Мод (в ужасе, но пытается это скрыть). Ах! Не стоит… Нет, не стоит, папа… Она не согласится.

Билдер. Увидим. Я уже совсем забыл о своей вспышке, и она, надеюсь, тоже.

Мод (настойчиво). Папа! Уверяю тебя, что она не согласится, ты только потеряешь даром время и поставишь себя в глупое положение.

Билдер. Ну, сегодня я могу многое стерпеть. И вообще все это чепуха! Семья есть семья.

Мод (все больше приходит в замешательство, но старается скрыть это). Папа, на твоем месте я… я бы не пошла, право! Это… это унизит твое достоинство.