Том 15

Билдер (пододвигает жене стул и садится сам). Что ж, нам, очевидно, придется подождать. Черт бы побрал это никсоновское наследство! Если б Атене не достались эти жалкие деньжонки, она не могла бы так поступить. Ну, я думаю, от них теперь уже ничего не осталось. Я сделал ошибку — не надо было выходить из себя, когда я разговаривал с ней.

Миссис Билдер. Но ведь человек всегда совершает ошибку, когда выходит из себя.

Билдер. Как это мило сказано, как хладнокровно! Вы, женщины, ведущие спокойную жизнь за чужой спиной, всегда говорите такие вещи. Я часто задаю себе вопрос — понимаете ли вы, женщины, в каком напряжении живем мы, деловые люди?

Миссис Билдер (присущим ей чуть ироническим тоном). Как ужасно, что приходится добавлять к этому еще и бремя семейной жизни!

Билдер. Ты всегда была такой безразличной ко всему! Если мне что-нибудь нужно, я добиваюсь своего любой ценой.

Миссис Билдер. Я это заметила.

Билдер (коротко рассмеявшись). Удивительно было бы, если бы ты не заметила — за двадцать три-то года. (Дотрагивается носком башмака до холста, прислоненного к столу.) Искусство! Просто предлог! Не хватает еще, чтобы и Мод сорвалась с цепи! Она какая-то беспокойная. Но мне все же следовало избежать этой стычки с Атеной. Надо было действовать настойчиво, но мягко.

Миссис Билдер улыбается.

Чему ты улыбаешься?

Миссис Билдер пожимает плечами.

А это что такое?.. Папиросы! (Рассматривает Этикетку на коробке.) Очень крепкие — и не слишком хорошие! (Открывает дверь.) Кухня! (Закрывает дверь в кухню, идет к другой двери и открывает ее.) Спальня!

Миссис Билдер (вслед его исчезающей за дверью фигуре). А ты не думаешь, что лучше не делать этого, Джон? (Он уже исчез, и она заканчивает фразу выразительным жестом и долгим вздохом, а затем закрывает глаза.)

Раздается властный голос Билдера: «Джулия!»

Ну, что еще? (Идет к нему в спальню.)

Энни высовывает голову из дверей кухни, делает шаг вперед, как бы собираясь куда-то бежать, но, услышав голос Билдера, снова скрывается в кухне. Входит Билдер с ремнем для правки бритв в одной руке и кисточкой для бритья в другой; за ним идет миссис Билдер.

Билдер. А вот это как ты объяснишь? Боже мой! Где эта служанка?

Миссис Билдер. Джон! Не надо! (Встает между ним и кухонной дверью.) Это неприлично.

Билдер. Наплевать!

Миссис Билдер. Джон, так нельзя. Ведь у Атены у самой темный пушок над верхней губой, ты же знаешь.

Билдер. Что? Я останусь тут и выясню все до конца, даже если мне придется ждать целую неделю. Отцы, которые позволяют своим дочерям… Ну и времена! Черт знает что такое! (Яростно взмахивает ремнем, словно собираясь опустить его на чью-то спину.)

Миссис Билдер. Этого она не потерпит. В наши дни даже жены этого не терпят.

Билдер (угрюмо). Война перевернула все вверх дном. Женщины совершенно отбились от рук. Куда она, к дьяволу, провалилась?

Миссис Билдер. А что, если ты оставишь меня здесь одну поговорить с ней?

Билдер (зловеще). Уж это предоставь мне.

Миссис Билдер. А по-моему, я это сделаю лучше.

Билдер. Что у тебя за манера всегда возражать мне, что бы я ни говорил! Пойду-ка, посмотрю еще… (Подходит к дверям спальни, но, услыхав, как в замок входной двери кто-то вставляет ключ, останавливается. Прячет руку с ремнем и кисточкой за спину и говорит тихо.) Вот она!

Миссис Билдер подходит к нему, и они оба поворачиваются лицом к входной двери. Входит Гай Херрингем. Они стоят в стороне, он успевает закрыть дверь и только тогда замечает их. От изумления он разевает рот, а его рука опускается на ручку двери. Гай — молодой человек приятной наружности, в костюме спортивного покроя, да к тому же еще с дымящейся сигаретой в руке.

Он заговорил бы, если б мог, но он слишком поражен.

Ну-с, сэр?

Гай (постепенно приходя в себя). Я собирался задать вам тот же вопрос, сэр.

Билдер (весь багровый, едва сдерживается). Ведь это не ваша квартира?

Гай. И не ваша, сэр.

Билдер. Могу я спросить, знаете ли вы, чья она?

Гай. Моей сестры.

Билдер. Вашей… Вы!..

Миссис Билдер. Джон!