Том 15. Чудеса лунной ночи

За городком Абазой начинается это царство, мало кому доступное, — река Абакан норовиста, и лишь одиночки в местной конструкции лодках, похожих на щук, одолевают порожистый бег воды. Чужак, новичок тут почувствует себя неуютно. Но, раз проплыв Абаканом, этот край уже не забудешь. Жемчужина здешних мест — Телецкое озеро — уже Алтай, не Хакасия. Но Абакан, поглядите на карту, синим хвостом своим близко подходит к Телецкому озеру. Все, кто помнит озеро и тайгу на его берегах, легко представят себе чары горной Хакасии.

И хороши места, где степь исподволь начинает холмиться, а горы цепочкой синеют на горизонте. Они округлы, еще и пологи. Возле них по равнинам пасутся овцы, видишь косяки лошадей. Тут же находят себе приют самолеты и вертолеты, несущие службу в горах.

В поселке Таштып изумрудно-зеленое летное поле почему-то любят посещать лошади. Дни нелетной погоды тут часты, и лошадей прямо-таки тянет ходить между задремавшими самолетами.

Слышу слово «Таштып», и в памяти сразу же возникает эта картина: двухкрылые летуны на приколе и табун лошадей с мальчишкою-пастухом.

У Таштыпа хакасская жаркая степь подступает к горам.

 _{Фото автора. 30 июня 1984 г.}

Пчелиный враг

(Окно в природу)

Июньский полдень в пойме реки. Цветет липа. Медовый запах плывет над лугами. Шмели и пчелы летят, огруженные соком цветов. Где-то должна быть пасека… Находим ее под пологом растущих островком лип и развесистых ветел.

Ровный, спокойный, здоровый гул стоит под деревьями. Пахнет медом, дымком. Два пасечника попыхивают дымарем, третий в громадном котле над костром плавит воск. Кричит по соседству в лугах коростель, запоздало кукует кукушка. У опушки слышно: косцы точат косы.

Умиротворяющие звуки и краски! В такие минуты кажется: нет на земле ничего плохого, все живет в радости и покое. Чувство обманчивое. Но все же есть в громадном явлении под названием жизнь такие вот островки. С этой мыслью и со словами «Принимайте гостей!» приветствуем пчеловодов. Пасечники здороваются, но как-то невесело. Поясняя эту свою невеселость, один говорит:

— Завелся, проклятый…

На указательном пальце у пчеловода — живая ничтожность размером с чешуйку просяного зерна. Невзрачное, малоподвижное существо.

Но мы понимали, что означает его появление. Уже полтора десятка лет пчеловоды всего мира проклинают клещевое заражение пчел с названием варроатоз.

* * *

Клещ появился нежданно-негаданно и буквально на глазах распространился по континентам. Сотни тысяч пасек им обескровлены, некоторые вовсе перестали существовать. Убытки исчисляются миллиардами. Явление это сравнимо с распространением колорадского жука. Разница в том лишь, что жук пришел к нам с запада, а клещ — с востока, да еще в том, что скорость распространения клеща намного превысила скорость жука, чему способствовал человек с его самолетными перевозками, с бесконтрольным переселением пчел.

Клещ варроа издавна был паразитом дикой индийской пчелы. За длительную эволюцию пчела приспособилась выносить кровопийцу.

Возможно, как раз терпимость этой пчелы к варроатозу сделала ее неподходящей для одомашнивания — «малопродуктивна и непоседлива».

Для пасек в Индии завезли медоносную пчелу из Европы. Но клещ не дремал. Изменив кое-что в своем образе жизни, он стал новоселом в ульях и быстро стал расширять места обитанья.

Какими путями распространялась болезнь, сейчас изучают. В течение нескольких лет варроатоз поразил пчел в Китае, Корее, Индонезии, Филиппинах, Японии. У нас клещ впервые замечен был в 1964 году на пасеках у границы с Китаем. Грозной опасности для пчеловодства в те годы рассмотреть не сумели. Не были созданы карантины, клещом зараженные пчелы из Хабаровского и Приморского краев рассылались во многие области. Варроатоз таким образом распространялся со скоростью самолета.

Сегодня в Европе, Азии, в части Африки и Южной Америке лишь отдельные пасеки убереглись от клеща. Жесткую оборону против него держит пока лишь Северная Америка. Действуют карантины. А естественному проникновению зараженных пчел с юга препятствует «санитарная полоса» территории, где химикатами убивается все живое. Время покажет, насколько действенны эти меры. Европе от жука, уроженца равнин Колорадо, уберечься не удалось.

* * *

На днях ученые дали мне заглянуть в микроскоп, и я увидел клеща уже не безобидным маленьким зернышком на пальце у пчеловода, а чудовищем, приспособленным поражать пчел еще в колыбели (в запечатанной воском ячейке), отчего рождаются пчелы-уродцы — без крыльев, конечностей, с деформацией корпуса. До шести клещей повисает на теле взрослой пчелы. Используя присоски, выросты и шипы, клещи хорошо держатся на пчеле, путешествуют с ней, что способствует их расселению. Интересует клеща не мед, а пчелиная кровь — гемолимфа.

Обескровленная пчелиная семья теряет работоспособность и, если ей не помочь, погибает.