Том 15. Дела и речи

А что же тем временем делают оба деспота? Они улыбаются в бездумном спокойствии, упиваясь жалким всемогуществом человеческим. Они улыбаются грозному будущему! Они дремлют, убаюканные чудовищной, уродливой беспредельностью своего самодовольного полновластия; им даже не приходит фантазия приобрести ту незавидную личную славу, которая так легко достается монархам; их даже не заботят мучения исстрадавшихся масс, которые они именуют своими армиями. В то время как в угоду им и по их вине тысячи людей умирают на смрадных подстилках в холерных бараках; в то время как пылает Варна, дымится подожженная снарядами Одесса, горит на севере Кола, на юге Сулина, на Силистрию градом сыплются ядра и бомбы; в то время как в ответ на жестокости, учиненные в Синопе, совершаются зверства в Бомарзунде; в то время как взрываются пороховые башни, корабли, объятые огнем, гибнут в пучине, а покойницкие русских госпиталей завалены трупами; в то время как войска идут форсированным маршем по Добрудже, в то время как в Костенджи на них обрушиваются неслыханные бедствия, а на смертоносной стоянке в Карвалыке целые полки тают и гибнут, — что делают оба царя? Один наслаждается прохладой в летнем своем дворце, другой наслаждается морскими купаниями в Биаррице.

Нарушим этот сладостный покой.

О народы! Над сложными комбинациями, над интригами и сговорами, над происками дипломатов, над войнами, над всеми животрепещущими вопросами — турецким, греческим, русским, над всем тем, что делают или мечтают сделать монархи, — над всем этим кружат преступления.

Не дадим заглушить клич протеста, призывающий к возмездию; не дадим отвлечь нас от нашей великой цели. Все еще нужно твердить: Нерон здесь! Говорят, поколения быстро забывают. Так слушайте же! Жертвы произвола требуют от нас, мученики из глубины могил взывают к нам: во имя святости права, во имя чистоты совести человеческой — воскресим горестные воспоминания и будем без устали бередить эти раны в памяти всех и каждого!

О народы! Наш долг — неумолчно повторять грозный, мрачный обвинительный акт! В настоящее время самодержцы и тираны торжествуют на всем европейском континенте. Они засыпали картечью Палермо, засыпали картечью Брешию, Берлин, Вену, Париж; они учиняли расстрелы в Анконе, расстрелы в Болонье, расстрелы в Риме, расстрелы в Араде, расстрелы в Венсенне, расстрелы на Марсовом поле; они поставили виселицу в Пеште, эшафот в Милане, гильотину в Беле; они оборудовали плавучие тюрьмы, заполнили одиночные камеры, битком набили узниками казематы, снова использовали давно уже пустовавшие «каменные мешки»; они превратили пустыню в каторжную тюрьму; они призвали к себе на помощь снега Тобольска, лихорадку Ламбессы, тиф, свирепствующий на островке Мэр; они конфисковали, разоряли, секвестрировали, отбирали; они изгоняли, высылали, ссылали, под стражей отправляли людей на чужбину, разлучали их с родиной; и когда все это было сделано, когда они наступили пятой на грудь человечества и услышали его предсмертный хрип, они радостно воскликнули: «Кончено!»

А сейчас они веселятся на банкете в огромном зале. Вот они — победители, упоенные удачей, всемогущие; у каждого на голове корона, лавровый венок вокруг чела; это роскошный свадебный пир. Здесь сочетаются браком монархия и бандитизм, королевская власть и убийство из-за угла, божественное право и лживая присяга, все то, что они именуют августейшим, со всем тем, что мы называем гнусным; отвратительный и пышный союз; у подножья их тронов гремят фанфары; все измены и все подлости поют свадебную песнь. Да, деспоты торжествуют; да, деспоты ликуют; да, они и их приспешники, они и их сообщники, они и их придворные угодники, они и их придворные угодницы — все они горды, счастливы, довольны, сыты, раскормлены, все кичатся своей мишурной славой, — но что все это перед лицом извечной справедливости? Угнетенные народы, час возмездия близок! Присмотритесь к этому празднеству поближе: горят все лампионы и все люстры, неумолчно гремит оркестр, везде блестит золото, сверкают брильянты, колышутся плюмажи; холуи в парадных мундирах, холуи в сутанах, холуи в судейских мантиях простираются ниц; монархи, облаченные в пурпур, хохочут и поздравляют друг друга; но говорю вам — час пробьет; уже в глубине зала сгущается мрак, и — вы видите? — из этого грозного мрака позади пиршественных столов встает Революция, вся израненная, но живая, с печатью на устах, но страшная, и неотрывно глядит на вас, народы! Она простирает вперед свои окровавленные руки и грозно колышет над головами пирующих священные лоскуты — обрывки саванов погибших борцов!

ВОСТОЧНАЯ ВОЙНА 29 ноября 1854 года

Изгнанники!

Славная годовщина, которую мы празднуем сегодня, воскрешает в наших сердцах память о Польше; положение в Европе заставляет нас думать о ней в связи с современными событиями.

В каком смысле? Попытаюсь сказать вам об этом.

Но сперва рассмотрим это положение.

При той остроте, которую оно приобрело сейчас, и перед лицом предстоящих решающих событий необходимо точно установить факты.