Том 15. Письма 1834-1881

Итак, о просьбе нельзя думать до кассационного решения. Когда это будет — не знаю. Но потом, в случае неблагоприятного ей решения (что вернее всего), я напишу ей просьбу. Прокурор обещал содействовать. Вы тоже, и дело, стало быть, имеет перед собой надежду.В Иерусалиме была купель, Вифезда, но вода в ней тогда лишь становилась целительною, когда ангел сходил с неба и возмущал воду. Расслабленный жаловался Христу, что уже долго ждет и живет у купели, но не имеет человека,который опустил бы его в купель, когда возмущается вода. ^*По смыслу письма Вашего думаю, что этим человекому нашей больной хотите быть Вы. Не пропустите же момента, когда возмутится вода. За это наградит Вас Бог, а я буду тоже действовать до конца. ^*А засим позвольте засвидетельствовать перед Вами мое чувство самого глубокого к Вам уважения.

Ваш Ф. Достоевский.

183. А. Ф. Герасимовой * 7 марта 1877. Петербург

С.-Петербург, 7 марта 1877 г.

Милостивая государыня г-жа Герасимова,

Письмо Ваше измучило меня тем, что я так долго не мог на него ответить. Что Вы обо мне подумаете? И в Вашем тяжелом душевном настроении примете, пожалуй, мое молчание за оскорбление.

Знайте, что я завален работой. Кроме срочной работы с моим «Дневником» я завален перепиской. Таких писем, как Вы написали, приходит ко мне по нескольку в день (буквально), а на них нельзя отвечать двумя строчками. Я выдержал триприпадка моей падучей болезни, чего уже многие годы не бывало в такой силе и так часто. Но после припадков я по два, по три дня ни работать, ни писать, ни даже читать ничего не могу, потому что весь разбит, и физически, и духовно. А потому, узнав это теперь, извините меня за долгий неответ.

Письмо Ваше я ни в коем случае не мог счесть ни детским, ни глупым,как Вы пишете сами. Главное то, что теперь это общее настроение, и таких молодых страдающих девушек очень много. ^*Но много я Вам писать на эту тему не буду, а выражу лишь основные мои мысли и вообще по этому вопросу, и относительно Вас в частности. Дело в том, что просить Вас успокоиться и, оставшись в родительском доме, приняться за какое-нибудь интеллигентное занятие (за специальность какую-нибудь по образованию и проч.), кажется — не послушаетесь. Но, однако, чего же Вы спешите и куда торопитесь? Вы торопитесь быть поскорее полезною.А между тем с таким душевным рвением, как Ваше (предполагая, что оно искреннее), можно бы, действительно, не торопясь бог знает куда, а занявшись правильно своим образованием, приготовить себя на деятельность во сто раз более полезную, чем темная и ничтожная роль какой-нибудь фельдшерицы, бабки и лекарки. Вы рветесь на медицинские здешние курсы. Я положительно бы Вам отсоветовал поступать на них. Там не дается ни малейшего образования, мало того, происходит нечто худшее. И что в том, что Вы когда-нибудь будете бабкой или лекаркой? Этакую специальность, если уж слишком захотите пойти по ней, можно взять и после, а не лучше ли бы теперь преследовать другие цели, заняться высшим образованием? Посмотрите на всех наших специалистов (даже профессоров университета), чем они страдают и чем вредят (вместо того чтобы приносить пользу!) своему же делу и призванию? Тем, что у нас большинство наших специалистов — все люди глубоко необразованные.Не то в Европе, там встретите и Гумбольдта, и Клод-Бернара, и проч<их> людей с универсальной мыслью, с огромным образованием и знанием,не по одной своей специальности. ^*У нас же люди даже с огромными талантами, Сеченов например, в сущности человек необразованный и вне своего предмета мало знающий. ^*О противниках своих (философах) не имеет понятия, а потому научными выводами своими скорее вреден, чем приносит пользу. А большинство студентов и студенток — это все безо всякого образования. Какая тут польза человечеству! Так только поскорее бы место с жалованьем занять.