Том 16. Фредди Виджен и другие

Страдающий, совсем разбитый направлялся он с дядей на стадион. Горько думать, что идеальная девушка вошла в твою жизнь и бесследно сгинула. По пути в Мекку дядя живо и подробно рассказывал о визите австралийской команды в 1891 году, но племянник слушал плохо, так плохо, что пришлось ткнуть его в бок и вполне резонно обозвать пучеглазым кретином.

Садясь на свое место, он еще не вышел из транса, но на стадионе это естественно. Сомнамбулы-игроки мотались туда и сюда, зрители глядели на них остеклевшим взором. Примерно час ничего особенного не было, если не считать, что Хаджер из Миддлекса очнулся, как Абу Адем,[92] от сладостного сна, взмахнул битой и срезал мяч прямо в руки заскучавшего было полевого игрока. Но вдруг лорд Пламтон, до тех пор ограничивавшийся словом «Неплохо», отряхнулся и крикнул: «А, черт!», глядя на трехшиллинговые места, расположенные рядом с крытыми рядами. Поглядел туда и Тони. Сердце его отбило чечетку, а потом превратилось в желе на ветру.

— А, черт! — воскликнул лорд Пламтон. — Вон она, проклятая!

Тони выразился бы иначе и чуть не двинул дядю в ухо, но обуздал себя и сказал:

— Да, это та девушка.

— Ты ее знаешь? — удивился дядя.

— Так, немножко. Вчера на меня чуть не наехала.

— На тебя тоже? Ну, что это! Общественно опасный элемент. Дай ей волю, передавит полгорода. Ничего, сейчас я ей покажу!

— Ты же болен! Тебе нельзя двигаться! Можно, я заменю тебя?

Лорд Пламтон немного подумал.

— Да, сходи, — сказал он. — Хорошая мысль, даже удивительно. Покажи ей, где раки зимуют.

— Конечно-конечно!

Тони поднялся и поспешил к ней, тогда как дядя заговорил с соседом слева. Вскоре они углубились в спор об одном матче 1904 года.

Даже в неверном свете вечера девушка была похожа на высокосортного ангела, чтб говорить о ясном солнечном дне! И глаза ее, и волосы оказались золотисто-русыми. Общий облик наводил на мысль о серафиме, который любит дрожжи.

— Привет! — заметил Тони, садясь рядом с ней. — Опять мы с вами встретились.

Она удивилась, можно сказать — затрепетала, встретив честный взгляд его синих глаз.

— Ой! — вскричала она. — Что вы тут делаете?

— Да так, смотрю матч.

— Вы же говорили, вас от крикета мутит.

— Верно, мутит. Но дядя помешан на этой мерзкой игре, а я от него завишу. Прикажет идти на матч — иду. И смотрю, как рысь, то есть зорко.

Девушка недовольно нахмурилась.

— Зависите? А почему бы вам где-нибудь не служить?

— Сотни раз пытался, но нигде не удерживался. Понимаете, я не очень умен.

— Да?

— Да. Не очень. Потому меня и прозвали Тони.

— Вас так называют?

— Неизменно. Еще в школе учитель как-то сказал: «Ну, Биддл, из вас информации не вытянешь! Вероятно, загадочный Промысел набил вам голову бетоном». Так и пошло — Тони-Бетони.

— Ясно… А где вы служили?

— Где угодно, кроме управы герцогства Ланкастерского.

— И не удерживались?

— Вот именно.

— Какая жалость!

— Спасибо за сочувствие, но тут ничего плохого нет.

— Почему?

Тони заколебался, но подумал, что на ангелов в человеческом образе положиться можно. Он огляделся. Кругом было почти пусто.

— Только никому не говорите, — начал он. — Скоро я разбогатею. Знаете, что такое морская вода?

— Вроде бы знаю. Это по ней мы плыли из Нью-Йорка.

— Вот именно! А не знаете вы, что в ней полно золота. Один человек открыл, как его оттуда выманить. Увидел я объявление в газете и скорее к нему. Его фамилия Мак-Марран. Добрый такой, все мне рассказал. Ну, я наскреб десять фунтов, дал ему и скоро получу двести пятьдесят тысяч, это по меньшей мере. Недурно, а?

— Да, процент большой.

— Нет, какая удача! Деньги — вещь хорошая, но главное, я смогу жениться. Полюблю кого-нибудь, — Тони посмотрел на нее, — и, пожалуйста, предлагаю руку и сердце.

— Вот как?

Тони чуть-чуть придвинулся к ней.

— В сущности, — сказал он, — зачем откладывать?

— И то верно. Мой отец всегда повторяет: «Сейчас или никогда». А он — акула.

— Я думал, это рыба.

— Нет. Это миллионер.

— У вас отец миллионер?

— Да. И все богатеет.

— Вот как?!

Тони похолодел, смелость его исчезла. Он давно решил, что на деньгах не женится. Шесть дядей, семь теток годами убеждали его выгодно продать свою внешность. Перед ним прошла процессия наследниц. Но он устоял, не изменил принципу.

Конечно, теперь все иначе. Эту девушку он любит. И все-таки… Нет, лучше подождать, пока их баланс хоть как-то уравняется. Поэтому он с немалым усилием сменил тему.

— Когда я разбогатею, не буду ходить на матчи. Кстати, что вы здесь делаете?

— О, у меня есть цель!

— Цель? Какая?

Она указала на ряды живых мертвецов, расположенные под навесом. Лорд Пламтон с новым другом, урегулировав спор о матче, откинулись на спинки сидений и прикрыли шляпами глаза. Признаки жизни в них определить было бы трудно.

— Вчера меня поразило это зрелище, — сказала она, — и мне захотелось их расшевелить.

— Вряд ли вам удастся.

— Да, вряд ли. Они напоминают рыбу на льду или зрителей на утреннем спектакле. И все же, попробую. Вчера у меня не было резинки и боеприпасов.

— Простите?